Мой чужой дом
Шрифт:
По залу пробегает смешок. На Марка и смотреть не надо – представляю его ухмылку.
– Если среди вас есть начинающие писатели… вроде меня, – хихикнув, добавляет Лора, – советую не пропускать видеотрансляции в «Фейсбуке» – раз в неделю Эль делится полезными литературными советами. – Она переводит дух. – Итак, не стану затягивать свою восторженную речь. Аплодисменты чудесной, невероятно талантливой Эль Филдинг!
Я выхожу и, поблагодарив Лору кивком, усаживаюсь за столик: передо мной мой роман и графин с водой. Аплодисменты стихают,
Конспектов нет.
Жаркой волной меня захлестывает паника.
Натянуто улыбаясь, я лихорадочно пролистываю страницы книги. Заметки лежали под обложкой, я проверяла сразу после прихода в библиотеку.
Кажется, что сердце стучит прямо о ребра. Без конспектов мне не справиться…
– Секундочку, – говорю я и, наклонившись, заглядываю под стол: вдруг листки выскользнули из книги на пол? Пусто.
Проверяю сумку. В сумке тоже ничего.
Я почти физически чувствую, как все таращатся мне в спину.
Когда я клала роман на стол, конспекты были на месте – это точно. Значит, их кто-то взял.
Я встаю из-за стола и смотрю в зал.
Неужели мои записи вытащили?
– Похоже, мои конспекты исчезли.
Марк с улыбкой глядит мне в глаза.
– Это вы их взяли? – Слова вырываются прежде, чем я успеваю прикусить язык.
Все внимание переключается на Марка.
Он недоуменно разводит руками.
– Конечно, нет.
Кто-то громко откашливается. Я оборачиваюсь на звук. Лора. Она вертит в руках подвеску ожерелья и слегка мне кивает, будто говоря: «Продолжай».
– Ладно, кому нужны эти записи? – роняю я как можно небрежнее, но, судя по выражениям лиц слушателей, выходит не очень.
Спокойно. Улыбаемся. Говорим размеренно.
Надо взять себя в руки. Выиграть хоть минутку на обдумывание.
– Откуда черпать вдохновение? – адресую я вопрос в зал.
На меня озадаченно смотрит пара сотен глаз. Наверное, не хватает контекста. Меня бросает в пот.
– Я… мне хотелось бы обсудить, откуда берутся сюжетные линии… и как их превращают в роман. Так откуда, по-вашему, авторы… или художники… или музыканты… или другие творческие люди черпают идеи?
По залу пробегает шепоток, будто слушатели обдумывают ответ. В первых рядах мгновенно взмывает рука. Тут и гадать не надо – Марк. Я медлю, ожидая, что руку поднимет кто-нибудь еще, но в конце концов вынуждена сказать:
– Слушаю вас.
– Из морского пейзажа за окном. – Толпа в предвкушении оживляется, а Марк неторопливо холодным тоном продолжает: – Я читал, что морские пейзажи развивают творческое мышление. И вообще вид моря положительно влияет на здоровье.
Я бормочу в ответ что-то невнятное. Сама даже не знаю что. Мне не хватает воздуха. Где же дверь? К несчастью, выход перекрыт группой слушателей в конце зала. Удушье усиливается, горло сводит спазм. Я задыхаюсь.
Все смотрят на меня, ждут каких-то слов – ведь перед ними Эль Филдинг, автор бестселлера. Однако я онемела. Успешная женщина испарилась.
– Возможно, – раздается голос из зала, – вдохновляют окружающие нас люди.
Фиона.
– Например, обрывок случайно услышанного разговора, – предполагает она, пытаясь меня спасти, – или занятная история, которую рассказал знакомый.
– Точно. – Я хватаюсь за мысль, как утопающий за соломинку, и снова нащупываю почву под ногами. – Вы абсолютно правы. Это похоже на искру. Сегодня я расскажу, что вдохновило меня на написание дебютного романа, а для начала зачитаю отрывок из книги.
Знакомый ритм слов возвращает голосу уверенность, меня больше не трясет. Я стараюсь говорить размеренно, контролируя дыхание. У меня все получится. Я выступала десятки раз в гораздо большей аудитории.
И я справляюсь: колени не дрожат, речь внятная, спина прямая. Слава богу, выступление наладилось. Внезапно взгляд упирается в пометку – слово на странице обведено красной ручкой.
Когда я это сделала? Зачем? Не помню. Я вообще никогда не пишу в книгах – печатные страницы для меня священны.
Я торопливо дочитываю последние строки, а мысли крутятся вокруг непонятно зачем обведенного слова.
«Ты».
Беседа продолжается. То плавно, то резко я перехожу от одной темы к другой, делая паузы, только чтобы набрать в грудь воздуха. Адреналин гонит меня вперед, плечи напряжены, шея окостенела.
Венчает лекцию короткий раунд вопросов и ответов. Вопросов мало – похоже, аудитория чувствует, до чего мне хочется отсюда сбежать. По завершении встречи к столику выстраивается небольшая очередь желающих получить автограф, затем следует обмен любезностями с персоналом библиотеки, благодарности, прощания и наконец – наконец-то! – свобода.
Свежий осенний воздух обжигает кожу, спину холодит липкая, влажная рубашка. Автомобиль припаркован у обочины, под тополями, рядком окаймляющими дорогу. Когда я достаю из сумки ключи, передо мной возникает Фиона с сигаретой в руке.
– Затянешься?
Я молча киваю и, прислонившись к машине, глубоким вдохом наполняю легкие дымом. Сто лет не курила одну сигарету на двоих. Никотин бьет в голову.
– У кого стрельнула?
Сестра с загадочным видом прижимает к губам указательный палец: не скажу.
Я затягиваюсь еще раз и возвращаю сигарету.
– Не хочешь как-нибудь тактично прокомментировать мое выступление? Например, «не могу не отметить ряд удачных находок в твоей речи – главное было нащупать почву под ногами».
– А надо?
Я тяжело вздыхаю.
– Что мне надо, так это выпить…
– Не переживай, все не настолько плохо, как тебе кажется.
– Слава богу, ты пришла на выручку. Спасибо!
– А что стряслось с твоими конспектами?
– Я сложила бумаги под обложку романа и оставила на столе. А их кто-то вытащил.