Мой чужой дом
Шрифт:
Фиона приподнимает бровь.
– Кто-то вроде того мужчины в первом ряду? На которого ты напустилась с обвинениями.
– Я не напускалась с обвинениями! Просто спросила. Это Марк, сын Фрэнка и Энид.
– А! Опрокидыватель мусорных баков…
Она будто меня поддразнивает, но я пока не пойму, ободряет это или, наоборот, раздражает.
– Я
– Возможно, ему искренне было интересно тебя послушать.
– Нет в нем ничего искреннего! – фыркаю я.
– Легок на помине… – говорит Фиона, кивая в сторону.
К нам приближается Марк, его взгляд прикован ко мне.
Сестра приглаживает растрепанные ветром волосы.
– Увлекательное было выступление в библиотеке, – произносит он без тени улыбки.
– Не знала, что вы следите за моим творчеством, – холодным тоном светски отвечаю я.
– Но ведь надо участвовать в жизни местного сообщества, поддерживать своих, правда?
– Вы, кажется, живете в Лондоне?
– Мой дом здесь. – Повисает пауза. Марк поворачивается к сестре, протягивает ей руку. – Меня зовут Марк, живу по соседству с Эль.
Она зажимает сигарету губами и отвечает на приветствие, касаясь его ладони.
– Фиона.
Уголки его рта едва заметно изгибаются в улыбке.
– Не нашли свои записи? – Он снова обращается ко мне.
– Это ведь вы их взяли? – прямо говорю я.
Он хохочет, слегка перекатываясь на пятки.
– К сожалению, не додумался. Пришлось попотеть, да?
Марк, прощаясь, машет рукой и неторопливо уходит.
– Козел, – тихо бормочу я.
– Хотя и не лишен некоторой привлекательности, – замечает Фиона, бросая сигарету на тротуар и растирая ее каблуком ботинка. – Ладно, пойду-ка я, наверное, к моим мальчикам.
Сестра возвращается к семье… Я ощущаю укол зависти, как ни стараюсь подавить это чувство.
– Хороших выходных! – желаю я Фионе и, искупая вину за недостойные мысли, целую ее с особой нежностью.
Едва я усаживаюсь на водительское сиденье, как слышу хруст – хруст бумаги в заднем кармане джинсов.
Мои конспекты.
Я выкладываю теплые смятые листы на колено. К лицу приливает кровь: наверное, я взяла их с собой в туалет, чтобы просмотреть перед выступлением.
В отчаянии упираюсь лбом в холодный руль, и клаксон, словно длинный восклицательный знак, издает пронзительный гудок.
Я открываю входную дверь и замираю на пороге. Чутье подсказывает – что-то не то. В доме явно стало холоднее. Меня обдает тянущийся из глубины комнат сквозняк.
Не снимая пальто, я иду по коридору, противно сосет под ложечкой. Сейчас обед, около двух часов, но дневной свет поглотили затянувшие небо тучи.
Я останавливаюсь перед гостиной, осторожно прислушиваюсь. Изнутри доносится глухой шорох, щиколотки овевает сочащийся из-под двери ветер. Превозмогая естественное желание убежать, я распахиваю дверь. Мои движения скорее судорожные, чем решительные – я почти готова к нападению взломщика.
В гостиной ледяной холод. Кружит ветер; цепляясь за подоконник, трепещут шторы; стоявшие на каминной полке открытки разметало по полу. С порога сразу видно, что распахнута форточка.
Перед уходом я всегда педантично проверяю, все ли заперто, однако сегодняшним утром из-за бессонной ночи почти ничего не соображала. Наверное, задвижка была плохо пригнана и ветер с моря распахнул створку.
Нехотя подхожу к окну и закрываю форточку как следует. Еще с минуту я продолжаю прислушиваться к звукам в доме. Слышен только гулкий стук моего сердца. И тишина.
Конец ознакомительного фрагмента.