Мой чужой лорд
Шрифт:
Так вот Фэй Алуа Раэрдон справилась с этим шутя. Одной лишь только парой фраз.
Она согласилась! Согласилась выйти замуж за Вэлькора! До того, как он уничтожил Дэлрея. Она спасла этому выродку драконьего рода жизнь. И нет, это не было лестно, это не был знак внезапной любви с первого взгляда. Это был вероломный удар в спину. Честно говоря, Вэль очень надеялся, что у него не будет повода превращать отношения с будущей женой в одну лишь непримиримую войну. Сейчас он не желал ничего иного. Только война. Беспощадная, безжалостная, чтобы сломать девчонку пополам, заставить её пожалеть о содеянном,
Подпространство князь Раэрдон свернул мгновенно, пользуясь спасительной возможностью спасти друга, союзника и ближайшего соседа Элвиана. И дураку было ясно, что теперь-то Джалкину перед Дэлреем нужно бегать на задних лапках. Это безмозглая Фэй решила поиграть в благородство. Дэлрей с ее семейством вряд ли будет церемониться.
Никто не удивился тому, в каком виде появился в церемониальном зале жених. Наверное, они удивились тому, что он был жив.
Вэлькору пришлось принять физический облик. В том, чтобы оставаться в боевой энергетической форме, уже не было смысла. Сил она черпала ужасно много, а физической пользы не было.
Кулаки бессильно сжимались, когда Вэль наблюдал, как Эвора уносят из зала к целителям. С секунды, когда Фэй дала свое согласие на брак, Вэлькор не имел права на убийство дракона. Совет Драконов непременно уничтожил бы все его семейство, выжег его земли.
На серебряной венчальной дорожке даже остались пятна крови. Интересно, их будут смывать или это нормально при условностях свадебных драконьих ритуалов?
Взгляд Вэлькора зацепился за Фэй. Девушка стояла к нему спиной, обхватывая себя за плечи так, будто чудовищно мерзла. И снова Вэлькора с головой накрыла удушливая волна жаркой яростной ненависти.
Кхат всемогущий, у Вэлькора и так было немного возможностей для расправы над Дэлреем, а сейчас не осталось ни одной. Потому что одна маленькая дрянь решила спасти своего драгоценного женишка. Три года в Ухл-Горте. Три года в чертовом Ухл-Горте, когда за каждую лишнюю крупицу магического дара приходилось платить потом, кровью, жизнью и душой. Слиты. Слиты маленькой влюбленной соплячкой. И она ведь понимает — может, не все, все она просто не может знать. Но глаза она все-таки прятала. Кажется, до ее птичьего умишка доходило, что ничего хорошего её теперь не ожидает.
— Повернись, — яростно прорычал Вэлькор, обращаясь. Не телепатически. Вслух. Он видел, как вытягиваются лица некоторых гостей этого венчания. И это было даже в удовольствие, потому что сейчас вести себя хоть чуть-чуть сдержанней Вэлькор не хотел ни в коем случае. Плевать ему на вежливость, плевать ему на этикет, да и трепет перед будущей женой Вэль видел в самой темной заднице Ухл-Горта.
Повернулась. На Вэлькора Фэй глядела с вызовом. Стерва. Она еще и смела что-то из себя изображать. Ей бы сейчас на коленях стоять, с опущенными ресничками, может, и дрогнуло бы что. А нет. Характер показывает. Вэля качнуло вперед, на те два шага, что отделяли его от княжны. Пальцы сжались на её шее, приподнимая девчонку за горло над полом.
Он сказал Джалкину, что тот ничего не докажет. Не докажет, что Вэлькор тут из личной мести, а не из симпатии к невесте.
На самом деле, Вэлькору было плевать. Даже если бы и доказали. Условия драконьих ритуалов к подобным мелочам были равнодушны. Магии было плевать, насколько влюблен один претендент на дракониху и насколько влюблен второй. Имела значение лишь магическая сила, потому что чем сильнее был жених или муж в тандеме с женщиной-драконом, тем больше было шансов на рождение многочисленного потомства. В конце концов, драконы у простых людей рождались действительно редко. А Джанху драконы были очень нужны, без них Джанх не ждало бы ничего хорошего.
К тому же Вэлькору было действительно безразлично, что о нем могут подумать гости, пусть они все и были дворянами, князьями, лордами. Все знали внешнюю политику Дернхельма, которую диктовал Вэлькор. И спорить с ним, с его ценами на дерево, хлеб и ткани не осмеливался никто. Цена споров с Дернхельмом была проста: не согласен — проваливай. Голодные всегда найдутся, хлеб всегда продастся. И если невеста дернхельмского лорда его разозлила — о да, не повезло той невесте. Никто не поспешит выказать ей сочувствия, даже любимый отец, чье княжество плотно сидит на торговле с Дернхельмом.
— Милорд, — тихонько кашлянул над плечом верный Альд. Вэль, спохватившись, понял, что лицо Фэй уже багровое. Вовремя Альд вмешался. Еще чуть-чуть — и Вэлькор все-таки девчонку придушил бы, овдовев еще до конца венчального ритуала. Вряд ли это бы понравилось Совету Драконов. Сама Фэй безмолвно впивалась ногтями в его напряженное запястье, вот только Вэль не особо и заметил этого. Царапалась она как слабая кошка. Но пощады не просила, телепатически даже не пискнула. Вэль разжал пальцы, и девчонка осела на колени, хватаясь за горло и жадно дыша.
— Вот твое положение рядом со мной, Фэй Алуа Раэрдон, — холодно произнес Вэлькор, переходя на ментальный диалог. — И запомни его как можно лучше. Надеюсь, в твоей пустой голове оно хоть как-то отложится. Но, если понадобится, я тебе о нем напомню.
По-прежнему было жаль, что эмпатия на венчальной дорожке подавлялась. С каким удовольствием Вэлькор глотнул бы сейчас её чувства униженности. Оно его хоть как-то удовлетворило бы. Ну можно, конечно, помечтать, что девчонка поймет, что виновата и раскается, но такая вероятность была практически сказочной. Чтобы это понимать, нужно было хоть немного иметь мозги, а ими княжна Тэлонис прихвастнуть точно не могла.
— Я спасала своего друга, — это был не достойный ответ дочери князя и женщины-дракона, а полузадушенный мысленный писк трепещущей, загнанной в угол мыши. Нет, определенно какой-то эффект от действий Вэлькора наблюдался. Кажется, девчонку все-таки трясло от страха. И поделом.
— Друга? — ноздри Вэлькора хищно вздрогнули. — Друга? Врешь мне, глядя в глаза? Стала бы ты подставляться ради друга?
Нет, Вэлькор, конечно, успел заметить некий интерес княжны к себе, но интерес был слабый. Девчонка ни на кого особо не смотрела, кроме, раздери его Кхат на четыре части, Дэлрея. Вот он действительно имел для неё значение. Потому она бросилась наперерез Вэлькору, вмешалась в поединок, спасла шкуру ублюдка Дэлрея. Принося себя чуть ли не в жертву. После того, как при ней Дэлрей упоминал про свой гарем. Спустила. Простила. И это нельзя было назвать дружбой.