Мой чужой папа
Шрифт:
Мужчина, которого я так сильно любила, сейчас вызывал во мне какую-то приглушенную брезгливость.
Оправдываться, доказывать свою правоту, пытаться достучаться до него и даже сохранить брак — желания не возникало. В глубине души мне все еще было больно, и память услужливо подбрасывала картины былого счастья, но ответственность за судьбу сына и те, колкие, едкие и абсолютно незаслуженные обвинения враз сделали меня сильнее. А ещё что-то изменило во мне это утро… Я тряхнуло головой и сухо уточнила:
— Спасибо.
Ни ссориться, ни общаться, а главное тратить свое время на Борю я не хотела. Пусть уходит и не только из этой квартиры, но из нашей с Николашей жизни.
Зачем нам такой мужчина рядом? Который слушает чужое мнение, не готов докопаться до истины в судьбоносных решениях. Уверена, Горыныч на его месте даже если бы не поверил моим словам, но все равно нашел бы неопровержимые факты своей правоты. И перепроверил их два раза, как минимум. Таков он — мой босс. А Боря, как истеричное дитя.
Все не могу, не хочу… И не стану!
Сейчас я вдруг осознала, что существует не только любовь с первого взгляда, но и безразличие с первого удара в спину.
— Нет, не все! Развод из-за новорожденного ребенка нам не дадут. Нужно идти в суд. Мой адвокат сказал, что если мы сами вначале изменим свидетельство о рождение, то тогда…
— Хорошо. Я вычеркну тебя, — оборвала я его на полуслове. Если он опять начнет оскорблять Николашу, я не выдержу — брошусь на него.
Лучше совсем не иметь отца, чем такого.
Борис довольно заулыбался и едко добавил:
— Что появились перспективы с настоящим папаней?
На такую провокацию я реагировать не собиралась. Мне не десять лет и мы не в школе. Борис потерял право быть частью моей жизни и знать хоть что-то о моих планах.
— Прости, у меня сейчас много работы. Через неделю я займусь бумагами.
Я направилась к двери и открыла замки, всем видом показывая, что разговор окончен.
— Почему так долго? Мне нужно быстрее!
Мужчина застыл на месте, не собираясь уходить.
— У меня много работы.
— Так, ничего не знаю, собирайся, поехали.
— Борис, еще раз говорю. Я не могу! — еще раз повторила я.
— Живо одевайся! — Словно не слыша меня, мужчина схватил мое запястье и сильно дернул.
— Что здесь происходит?
Дверь открылась, и я увидела хмурого и злого Горыныча. Он испепеляющим взглядом посмотрел на мою руку, которую все еще удерживал Борис.
— Ты что здесь делаешь? — Голос босса сочился ледяной яростью. — Немедленно убери руки от моей… От Аси.
— Золотов?! — изумился Боря и перевёл злой взгляд на меня: — Су-у-ука!
Леонид Григорьевич молча шагнул к мужу и взял его за шиворот. При высоком росте и могучей комплекции ему это далось легко. Боря затрепыхался в жёсткой хватке, задыхаясь, а босс процедил тем тоном, каким отчитывал вызванных “на ковёр” подчинённых:
— Я не намерен
— Да подавитесь своими “Лангами”! — вырвался он и, сняв с руки красивые блестящие часы, швырнул в стену с такой силой, что они разлетелись. — Всё равно толку от них ноль!
Я стояла и пыталась понять происходит. Борис украл у Леонида часы? зачем он это сделал? Вот глупец, ради них лишился хорошей работы! Последний год заработок мужа стал стабильным и достойным. До этого он перебивался заработками, не всегда удачными.
— Даже нацепив корону, шут не станет королём, — холодно заметил босс.
— Да конечно! — взвизгнул Воря. — Это богатеньким всё позволено. И чужих жён трахать, и рога нам смердам наставлять! — Повернулся ко мне: — А ты сучка продажная, тварь неблагодарная! Как я мог думать, что ты ангел во плоти?!
Я вздрогнула. Опять эти незаслуженные обвинения! Я никогда не строила из себя святую, но измена — это последнее, на что я бы решилась. В первую очередь она унижает того, кому изменяешь. Ведь это не уважение к человеку. А во вторую, измена — это предательство, а быть предателем я никогда не желала. Это не то чувство, которое я хочу носить в себе. Борис за три года брака должен был понять это, но не смог.
— Считал, что ты самая лучшая жена на свете, — не давая мне даже возможности ответить, разорялся муж. — Любил, лелеял, а ты в это время с боссом трахалась! Теперь мне всё ясно, блять! И глаза голубые у твоего ублюдка, и волосёнки светлые… — Едва не задыхаясь, он брызгал слюной. — Рога мне наставила и рада, шваль?! Подстилка продажная!
Не выдержав, я отвесила ему звонкую пощечину. От всего сердца! Достаточно оскорблений! Больше я терпеть не стану!
— Ты — мелкая сучка! Еще руки будешь на меня поднимать! — разгневанный мужчина пошел на меня и я невольно отступила. Злость буквально светилась в глазах некогда любимого мужа, и мне показалось, что он вполне может ударить меня в ответ.
Только последний шаг ко мне Борис сделать не успел, — между нами внезапно оказался Горыныч. Он задвинул меня за спину и, коротко размахнувшись, врезал Боре. Муж отлетел к стене, о которую разбились часы, и, прижав руку к скуле, вытаращился на Леонида. Тот повернулся ко мне и ледяным тоном уточнил:
— Ася, этот шут и есть ваш муж?
Я лишь коротко кивнула в ответ. Все слова застряли в горле. Да и как объяснить такое? Боря действительно выглядел шутом, его оскорбление в мой адрес невозможно было объяснить ни одним логичным доводом. Сейчас мужчина выглядел истеричным слабаком, и мне не верилось, что еще совсем недавно я считала мужа самым сильным, умным, талантливым, галантным…