Мой дерзкий герой
Шрифт:
Хорошо бы, если б у него только был этот план.
«А ты попроси прощения. Это всегда действует».
Поскольку идеи получше у него не нашлось – если б она была, то уже пришла бы к нему во время двадцатичасового путешествия, – Бобби решил действовать как решил.
«Господи! Кто-то хочет сесть рядом. Не смотри. Притворись, что поглощена фильмом. И что это ему приспичило садиться именно здесь? Ведь зал почти пуст».
Когда он пробрался к соседнему с ней креслу, Касси убрала руку с левого подлокотника и отклонилась вправо. Сидеть ей так было неудобно, а сердце бешено стучало. Вот что значит ходить в кино в одиночестве, да еще Четвертого июля, когда все нормальные люди проводят время в кругу друзей и близких, подумала Касси.
– Я виноват.
Она чуть не потеряла сознание. Но все же не потеряла, только взмахнула руками от неожиданности, и коробка с поп-корном или тем, что теперь отдаленно напоминало поп-корн, свалилась ей под ноги.
Это он. И он здесь!
Не обращая внимания на слипшийся поп-корн, который засыпал его сандалии, Бобби спросил:
– Ты разрешишь мне сесть рядом?
– Я испугалась – решила, что это какой-то маньяк… то есть… Слава Богу, это ты. Что ты здесь делаешь? Как ты меня нашел? Откуда ты? Ты похудел. – Свет с экрана озарил осунувшееся лицо Бобби, его высокие, резко очерченные скулы. Наверное, он был тяжко болен, возможно, даже лежал в забытьи в какой-нибудь Богом забытой больнице глухой французской деревни, не имея возможности с ней связаться.
Длинный перечень ее вопросов Бобби воспринял как условное «да» и сел рядом.
– Салфетки нужны? – спросил он, предлагая ей пачку, приобретенную им в одном из многочисленных аэропортов – пунктов его пересадок.
Боже, ведь она вся в слезах, с опухшими глазами… Касси оцепенела от неожиданной мысли, но все еще продолжала держать возле носа скомканную салфетку. Незаметно опустив руку вдоль ноги, она тихонько бросила на пол, туда, где валялся поп-корн, мокрый, раскисший комок.
– Спасибо, – церемонно поблагодарила она, словно была при полном параде – идеально накрашена и совершенно уверена в себе, – и взяла предложенную ей пачку носовых платков. – Свои я забыла, – прибавила она, но, услышав свой голос, тут же пришла в расстройство – уж очень он был плаксивый. – То есть я хочу сказать…
– Ты прекрасно выглядишь.
К чему эти слова? Из жалости? Так ребенку нахваливают нарисованный им портрет мамы, состоящий из палочек и кружочков с волосами удивительного цвета.
– Я по тебе соскучился.
«Ура!» Вот это по-настоящему хорошие слова, и сказаны не из жалости. Он скучал по ней. Что может быть лучше.
– Я тоже о тебе думала, – тихо проговорила Касси, напоминая таким образом героиню романов Джейн Остин, где благопристойная девушка никогда не говорит герою о своих чувствах напрямик, и потому из-за возникшего между ними недопонимания действие продолжается еще двести страниц.
– Я рад.
Господи, неужели он тоже читал Джейн Остин? Ведь ей мало известно о его литературных пристрастиях.
– А я рада, что ты рад, – сказала Касси, скорее всего потому, что голова ее неважно соображала – и все из-за той дряни, которую она съела в последние четыре часа. На самом же деле ей хотелось сказать: «Какого черта ты здесь делаешь?» – Как ты здесь оказался? – вместо этого выпалила она и тут же растерялась, почувствовав, как ее вялый мозг вдруг резко заработал.
– Пойдем куда-нибудь отсюда?
– Куда? – Ах вот оно что. Должно быть, он здесь проездом и в перерыве между рейсами решил перепихнуться с ней по-быстрому. Что ж, ничего нового.
– Куда скажешь.
Эти слова ей уже были знакомы по его прошлому приезду. Однако на этот раз пусть даже и не мечтает о быстром сексе – это не стоит ее страданий, длившихся неизмеримо дольше.
– Я, к твоему сведению, смотрю фильм.
В ее голосе явно слышалось раздражение. Что за черт? Что он сделал не так, где допустил оплошность?
– Можно и мне посмотреть с тобой? – Бобби действовал крайне осторожно, словно шел по тонкому льду.
– Смотри на здоровье.
Господи, до чего ж ненавистен ему был этот тон! Ни за что раньше он не стал бы терпеть от женщины подобное унижение, ушел бы сразу, но сейчас лишь стиснул зубы.
– Похоже на ремейк «Касабланки». Мне всегда нравился этот фильм.
– Это не ремейк. Это новая интерпретация.
– Пусть так. – Пожалуй, ему лучше помалкивать. Пока она не послала его куда подальше. Бобби притих, уставившись на экран. Голос за кадром не совпадал с артикуляцией актеров и на секунду запаздывал. Это раздражало Бобби, и он стал исподтишка поглядывать на Касси.
«Господи, – думала в это время Касси, – ну что я за недотепа такая? Вечно что-нибудь ляпну…» Нет бы ответить как-то интересно и остроумно, что не девочка она ему, мол, на час в промежутках между рейсами. Но он ведь и правда очень похудел, так что, может, не надо ей с ним так резко. Видно, бедный, сразу на самолет – за лекарствами, – как только врачи разрешили встать. Конечно, надо посочувствовать ему. Но стоит ли его вынуждать рассказывать о своей страшной болезни?
– Почему ты так похудел? – задала она немудреный вопрос, неожиданно для нее самой прозвучавший бестактно и неуклюже, тогда как она хотела, взяв себя в руки, продемонстрировать и свое сочувствие, и свою готовность выслушать его печальную историю.
Касси сразу заметила, что ее вопрос застиг Бобби врасплох, и она попыталась сгладить свою неловкость, но ей это плохо удалось.
– Ну, у тебя такой вид, будто ты болел или…
– Было столько дел, что я забывал поесть, – ответил Бобби осторожно, взвешивая каждое слово, будто стараясь определить, не нашпиговано ли оно взрывчатым веществом С-4.
Касси просто терпеть не могла подобные лаконичные ответы, на которые способны лишь мужчины и которые лишь подогревают любопытство. Дела! Какие такие дела?
– Каких дел? – пошла она напролом, решив, что ей уже нечего терять. Вряд ли этот вопрос его может обидеть, если она с ним больше не ляжет в постель. «Эй, постой! – запротестовал ее внутренний голос. – Не надо скоропалительных решений».
– Прошлый месяц я провел в Монтане. Мы ездили в горы. Провизию брали с собой, но я пробыл там немного дольше, чем рассчитывал.
– А с кем ты ездил? – Не слишком ли она прямолинейна? Он ответит, и сразу станет ясно – с мужчиной или женщиной.
– С Чарли.