Мой дерзкий герой
Шрифт:
– Это не имеет значения.
Господи, да у нее сейчас опять случится оргазм, лишь от одной этой командной нотки в его голосе. Ее феминистские принципы лишились оснований. Когда волны желания начинали вздыматься между ее ног, слово «принцип» вылетало у нее из головы. Да, она легкая добыча для большого, сильного мужчины, который в постели (или, как сейчас, в публичном месте) берет инициативу на себя. Хотя теперь для нее место действия не играло роли, ибо ничего она так не жаждала, как того, чтобы этот большой, сильный мужчина овладел ею. Это ей было жизненно необходимо.
Поэтому сейчас было совсем не время для вопросов о каких-то незначительных, мелких детальках, вроде того: почему он здесь, прилично ли… ну, проявлять такое рвение, или не противозаконно ли то, что они делали, не в силах противостоять захлестнувшему их желанию?..
– Давай смоемся отсюда.
Он был вполне презентабелен, то есть выглядел прилично, тогда как она даже не пошевелилась.
– Это так необходимо?
Бобби узнал этот жалобный тон. А еще он заметил, что на экране шла финальная сцена «Касабланки» в делийском стиле.
– Скоро зажгут свет. Как тебе салон машины? – предложил он, изыскивая какой-то компромисс откровенно неприличному появлению на публике в растерзанном виде.
– Обещаешь?
– Клянусь.
Они действовали синхронно. Бобби кивнул на экран:
– Они уже на аэродроме, детка. Времени у нас совсем мало.
Поспешно обтершись, Касси расправила на себе одежду, а Бобби, подобрав все салфетки, бросил их в коробку с поп-корном. Затем он встал и, пропустив Касси вперед, отправился следом за ней в проход между рядами. Двигаясь к выходу, он заметил, с каким напряженным интересом присутствующие в зале смотрят сцену прощания, и поблагодарил Бога за их не самый тонкий вкус и более всего за собственное, полученное в кинозале удовольствие, для которого никаких актеров не потребовалось.
Касси знала, как пройти к заднему выходу, который вел на стоянку. Выйдя на улицу, она остановилась, щурясь на солнце, ослепленная после нескольких часов, проведенных в темноте.
– Где твоя машина?
– Вот она. – Бобби указал на арендованный джип. – Но если можешь потерпеть немного, то я бы с удовольствием принял душ. Я со вчерашнего вечера в дороге.
Касси недовольно поморщилась, и Бобби задумался, смогут ли они устроиться в его прокуренной машине. Вопрос об автомобиле Касси даже не стоял. Он там потянет себе спину.
– Прости. Я понимаю, нельзя быть такой требовательной. Нужно все-таки проявлять понимание.
Бобби не знал, к чему этот разговор, но думал об арендованной машине.
– Ты не против, если мы займемся этим в душе, потому что мне не терпится.
– Не вопрос, – улыбнулся Бобби, чувствуя, что этот день останется в его памяти как самый лучший День независимости. – Я поеду за тобой.
Глава 44
Остановившись на дорожке возле ее дома, Бобби повернулся, чтобы взять с заднего сиденья сумку, и увидел в окно, как Касси, выпрыгнув из своей машины, пулей полетела к дому. Бобби, перебросив сумку на переднее сиденье, ринулся вслед за ней.
Она к тому времени уже с криком распахивала дверь.
По дороге Бобби заметил припаркованный у бордюра красный «порше» и тут же вспомнил, как Касси что-то говорила о «порше» ее бывшего мужа. Бобби чуть было не передумал идти вслед за ней, решив вначале остаться в стороне от намечавшегося, судя по всему, скандала. Но уровень беспокойства за нее просигналил «опасность». «Лучше бы мистеру Красный Порше ее не трогать», – подумал Бобби, ускоряя шаг. Он вошел в гостиную почти сразу за Касси.
В комнате были двое: светловолосый мужчина и женщина, которые словно сошли со страниц модного журнала. По-летнему небрежно одетые, они, видно, по случаю Дня независимости вырядились в цвета красно-бело-синей гаммы. Бобби был просто шокирован такой показухой. Интересно, подумал он, кто под кого подстраивался – он под нее или она под него? Одежда этой пары составляла единый ансамбль. Мужчина и женщина напомнили Бобби Барби с Кеном, отмечавшими свой глянцевый праздник. Только Кен был постарше.
Мужчина держал в руках картину: скалистый берег, сосны, серовато-синее озеро и пара притаившихся среди деревьев домиков.
– Положи картину на место, черт побери! – завопила Касси, и ее крик отдался эхом в пустой комнате. – Положи на место, а не то я позвоню 911 и заявлю об ограблении.
– Она моя! – прорычал Джей.
– Да ладно тебе, Джей, пусть эта сучка подавится, – демонстрируя выдержку, проговорила силиконовая Барби. На ее идеальной, обтянутой футболкой груди посверкивали расшитые блестками звезды и полосы. – Подумаешь, ерунда какая! Я тебе другую куплю.
– Мне нравится эта! – отрезал Джей.
Кукла Барби, кажется, обиделась и поджата покрытые красным блеском губки.
– Мне не нравится твой тон.
– Детка, будь добра, иди в машину, – примирительно обратился к ней Джей. – Я буду через несколько минут. Ступай, будь умницей.
Блондинка злобно посмотрела на Касси. Взгляд ее синих глаз был жестким, как кремень.
– Не понимаю, как ты на ней женился? – с раздражением проговорила она, бросая на жениха обиженный взгляд. – Она же старуха.
– Детка, дай мне пять минут, – мягко попросил ее Джей. – Я сейчас.
Тами Дюваль поднялась на цыпочки, чмокнула Джея в щеку, затем развернулась на каблуках своих красно-бело-синих босоножек и, выгнув грудь под американским флагом, с оскорбленным видом вышла.
«От одной, слава Богу, избавились, но другой-то остался», – подумала Касси. От их поцелуя, явно рассчитанного на зрителя, который словно бы говорил: «Он мой, а не твой», – Касси чуть не стошнило всем тем фаст-фудом, что она съела за день. С трудом сглотнув, она заставила себя говорить спокойно, хотя была далека от этого.