Мой дерзкий герой
Шрифт:
В отличие от «Вальроны». Шоколад оказался наполовину съеден. Вот дьявол! Словно сбежавшая с курорта для тучных, Касси за считанные секунды слопала шоколадку и тщательно облизала обертку.
На нее скоро будет жалко смотреть. «Возьми же ты себя наконец в руки, – мысленно приказала себе она. – Ни один мужик не стоит того, чтобы так тосковать и хандрить. Не прошло и двух месяцев, черт возьми, как ты решила навсегда отказаться от мужчин. Вот и давай исполняй свой зарок. Прими это как данность, – сказала она себе, – подобно просвещенному
Ну вот. Так-то лучше. Отныне мантра «ни один мужчина не стоит этого» станет ее путеводной звездой.
Встряхнув себя таким образом, Касси вытащила из холодильника бутылку шампанского, припасенного на всякий пожарный случай, уверяя себя, что самопознание и утверждение собственной значимости, безусловно, является тем самым случаем, который необходимо отметить, и с усилием вытащила пробку. Мужчины всегда делают вид, что откупорить шампанское ничего не стоит. И это в ее теперешнем по милости мужчин нервном состоянии тоже бесило Касси – не в той степени, конечно, как присущие им – видимо, генетически – качества перекати-поля, но все же бесило.
Сейчас она найдет что-нибудь приятное по телевизору. А пока будет смотреть, залечит раны, нанесенные ее самолюбию, этим… ммм… очень приятным шампанским. Надо же, как это кстати! «Театр шедевров Эксона Мобила» показывает «Королеву-воительницу». Ура! Да здравствует женская сила! То обстоятельство, что королеву, если вспомнить историю, в итоге постиг печальный конец, в тот момент ничуть не поколебало вновь встрепенувшегося в Касси ощущения собственной женской силы.
Разве королева Боудикка перед своей трагической кончиной не поубивала кучу мужчин, которые причинили ей зло?
Это очень утешает.
Глава 40
Два дня Бобби провел в Нантакете. Погода стояла чудесная, город был полон туристов, а сам Бобби в качестве родного дяди учил своих племянников ходить под парусом. Странно, но, несмотря на казавшийся идиллическим праздник, ему никак не удавалось избавиться от какого-то чувства досады. Где бы и с кем бы он ни находился, чем бы ни занимался, оно его не покидало. Такое расположение духа можно было бы отнести на счет излишеств, если б не была известна его причина и если не принимать во внимание тот факт, что ни один монах не придерживался более аскетического образа жизни, чем он последние несколько недель.
Даже мать спросила его:
– Ты, случайно, не болен?
А брат сказал:
– Что тебе нужно, так это вечер в городе.
Это означало несколько часов непрерывной пьянки в местных пабах, которая вылилась наутро в жуткую головную боль.
Кислое настроение при этом осталось при нем – никуда не делось.
Тем не менее он, взяв племянников, повел их учиться управлять яхтой, и это хотя бы на несколько часов, пробежавших незаметно, позволило ему забыть о том, что почти все время занимало его мысли. Однако, высадившись на берег, он вновь обнаружил фантомы депрессии.
Обсуждая в тот вечер с отцом качества нового управляющего имения в Авиньоне, Бобби сообщил, что намерен туда поехать, и они договорились о том, что следует сделать. Потом Бобби поиграл немного для матери на пианино: она часто просила его об этом, а у него не хватало духу сказать, что играет он только для себя, когда есть настроение. Он сыграл весь ее любимый репертуар, не обращая внимания на колкости брата, даже исполнил кое-что по просьбе невестки, после чего, извинившись, пошел к себе.
– Что-то случилось, – сказала мать, когда он ушел.
– Прежде всего ему не мешает подстричься, – заметил брат. У него, как у всех сёрферов, были короткие волосы, что облегчало уход за ними.
– Думаю, он влюбился, – высказала свое мнение невестка.
«Да что она понимает!» – подумали остальные: ведь самые близкие Бобби люди знали его лучше. Даже когда тот женился на Клэр, никто не питал никаких иллюзий насчет того, что брак этот по любви.
– Ну это уж совсем что-то невероятное, – сказал брат.
– По-моему, ты ошибаешься.
– А может, Алексис права, – из вежливости поддержала ее мать: сказались привычки пиар-агента.
– Раз так, то он сам оповестит нас в свое время, – проговорил отец. Человек прагматичный, он не признавал гаданий на кофейной гуще.
Пока семейство обсуждало Бобби, тот наверху собирал вещи.
Спустившись вниз, он замер в арочном проеме, соединявшем переднюю со столовой, словно ожидал команды бежать.
– Я лечу на континент. У меня там кое-какие дела. Позвоню через несколько дней.
– Вот видите! – гордо сказала Алексис.
– Куда ты собрался? – спросил брат.
– На запад, – ответил Бобби.
– Куда конкретно? – поинтересовалась мать.
– Да оставьте вы парня в покое, – осадил их отец.
– Приеду – позвоню.
Хлопнула первая стеклянная дверь, за ней вторая.
– Ни за что не позвонит, – ухмыльнулся Джейк, обращаясь к жене.
– А вот и неправда, неправда! – У Алексис было предчувствие. – Подожди – увидишь.
Глава 41
«Потворство своим слабостям, – думала Касси, – разумно и идет на пользу в том случае, когда обходится без бутылки шампанского». Голова у нее трещала, а та малость энергии, которую Касси почувствовала в себе вчера, покинула ее окончательно.
А что, если заказать вафли с соусом из голубики и взбитыми сливками, а к ним – канадский бекон со свежевыжатым апельсиновым соком?
Ответ она знала, и настроение от этого только ухудшилось.
Хочешь не хочешь, а придется принять душ, одеться и отправиться куда-нибудь за провизией, которой так страждет ее организм.