Мой дом – чужая крепость
Шрифт:
– Что произошло-то, мужики? – спросил тот, что кричал «полиция».
– Мы с электрички шли, – объяснил за спиной Корсуна Федор. – Баба крикнула, мы побежали, а там… Пойдемте, покажем.
Поезд наконец прогрохотал. Человек в форме полез на пути, прошел немного вперед, вернулся и зло выругался.
– Добегался.
Смотреть на искалеченный труп убийцы Колосовой Корсун, естественно, не стал и совсем некстати подумал, что вернуть Лиле деньги не сможет.
Кажется, он остался последним в пустом здании института. Сидеть дольше было глупо и ни к чему, если что-то произойдет, это может скорее вызвать подозрения.
Запирая кабинет, Колосов огляделся и неожиданно понял, что ожидает встретить наглую девушку Машу, которая вчера все пыталась коснуться его грудью. Он ее не увидел, конечно, и это его разочаровало. Девица вполне может добиться своего, его начинало к ней тянуть.
По дороге к метро он остановился у витрины ювелирного магазина, помедлил и прошел мимо, продавщицы его больше не интересовали. Его мысли всерьез занимала девушка Маша.
В квартире было темно. Ася предупреждала, что поедет к родителям, вспомнил он, распахнул дверцу холодильника, постоял, рассматривая не слишком обильные продуктовые запасы, и понял, что аппетит пропал начисто. Сколько еще ему придется мучиться, гадая, станет ли он мужем уголовницы или останется нормальным Димой Колосовым, к которому липнут даже юные студентки?
За все время супружеской жизни он не только ни разу не изменил жене, он даже не взглянул на других женщин. Не считая Тони, конечно, но это совсем другое. И впредь бы не смотрел, Диму, если подумать, вполне устраивала его жизнь и его жена.
Он попробовал читать, завалившись на диван на Асино «место», но отбросил электронную книгу. Сейчас его совсем не занимали приключения великого сыщика Дронго.
Свет от люстры казался слишком ярким, Колосов встал, выключил верхний свет, зажег бра. Опять улегся, заложив руки за голову. Вообще-то с самого начала он считал свой брак временным. Он женился, потому что Асе очень этого хотелось, и ему было ее жалко, а еще ему казалось, что она скоро поймет, что они очень разные и никакой полноценной совместной жизни у них быть не может. Потом он все так же этого ждал, наверное, поэтому ему никогда не приходило в голову заговорить о детях. Не только заговорить – подумать. И потому же он старался не отпускать от себя Тоню, словно они с ней были заговорщиками, знающими, что его брак только временная помеха их настоящей жизни.
Может быть, он и терпел Асины выходки именно потому, что считал этот брак временным.
Нет ничего более постоянного, чем временное. Если бы Ася не перешла границу дозволенного, он прожил бы с ней до конца своих дней.
Захотелось крепкого чаю. Колосов включил чайник. Где-то негромко выла полицейская машина или «Скорая помощь», он посмотрел в окно, но мигающих огней не увидел.
Интересно, за Асей тоже приедут с сиреной? Или это происходит как-то по-другому?
Чай он заварил очень крепкий, почти черный, с удовольствием отпил, обжигаясь. Темнота за окном раздражала, не зря все кругом ругали двухчасовую разницу с астрономическим временем. Захотелось к солнцу, на море.
Отпуск всегда был для него сущим мучением. Он с удовольствием провел бы его на даче, катался бы на велосипеде, бегал на работу, если б там требовалось его присутствие. Ася представляла себе отдых исключительно за границей. Как же иначе? Они что, хуже других?
В последний раз ей захотелось в Европу, и они поехали в Италию. Ася капризничала, жаловалась на невкусные завтраки, еще бог знает на что, ругать даже самый лучший сервис она считала хорошим тоном. Он тогда искренне ее жалел, потому что точно знал – ничего вкуснее она никогда не ела и вряд ли когда-нибудь попробует, если он опять не повезет ее на похожий курорт.
Темнота за окном тревожила. Колосов поставил пустую чашку в мойку, достал телефон из кармана пиджака, набрал Асю, долго ждал ответа. Он ожидал чего-то подобного и все-таки растерялся, когда ему ответил мужской голос.
Тоня открыла дверь ванной, протянула сестре замолкнувший телефон. Даша уже вылезла из воды, мазала лицо кремом, пытаясь хоть что-то разглядеть в запотевшем зеркале. Посмотрела на экранчик телефона, вздохнула.
– Точно. Сева. Ладно, я ему перезвоню.
– Откуда у тебя ключи от моей квартиры? – спросила Тоня за ее спиной.
– Мама твоя дала. Когда ты в командировке была. Я для тети Лены крем японский купила, и как раз, когда приехала крем отдать, в новостях передали, у вас в районе авария на теплосети. Теть Лена решила на всякий случай съездить, проверить твою квартиру, ну и я с ней. Она мне твои ключи и дала. Где одна авария, там и вторая, а у меня все-таки времени свободного побольше. Она мне сначала свой комплект навязывала, но я помнила, что у тебя есть другой с красивым брелком, и взяла его. Все собираюсь отдать и забываю, даже специально из сумки не достаю.
– Даша, почему ты мне соврала, что не выходила из дома, когда в меня стреляли на кладбище?
– Что? Ты?! – ахнула Даша, поворачиваясь. – Ты думаешь, это я в тебя стреляла?
– Я с ума еще не спятила, – отрезала Тоня. – Конечно, не думаю. На нашу семью хватит одной Веры.
– При чем тут Вера? – сразу зацепилась сестрица.
– Ни при чем. Это я так, к слову. Зачем ты меня обманула? Я же видела, что сапоги у тебя грязные.
– Не скажу, – Даша поставила крем на полку, протиснулась мимо Тони. Она не могла признаться даже сестре, что ездила утром наблюдать, как Глеб выходит из бабушкиного подъезда, и мечтать о мести.
– Ну и не говори, – легко согласилась Тоня. – Ты знала, что бабуля Гошу практически вырастила?
– Если у него мать умерла, когда ему всего восемь лет было, можно догадаться.
– Догадаться можно. – Тоня прошла за Дашей на кухню, прислонилась к двери. – Только я почему-то не догадывалась. Ей было всего четырнадцать, когда Гоша остался сиротой, и она его вырастила. В детдом не отдала. Представляешь, четырнадцатилетняя девочка с ребенком?
– Представляю. Давай о грустном не будем, что было, то прошло. Новый год скоро, праздник. Есть хочешь?
– Нет. Пока, я пошла.
Тоня поцеловала сестру в мокрые волосы, оделась, вышла и в который раз за сегодня спустилась в метро.
У ее подъезда негромко разговаривали пожилые соседки, стоя тесной группкой.
– Добрый вечер, – кивнула им Тоня.
– Ой, Тонечка, – ухватила ее за рукав старшая по подъезду Алла Борисовна. – Ужас-то какой! Максима полиция забирает, вроде он какую-то девушку убил. Или не убил, а просто за город вывез, и она там умерла, не поймешь. Полицейские всех опрашивали. Парень лоботряс, но чтобы такое!.. Ни за что не поверю!