Мой дом – чужая крепость
Шрифт:
– Не станет, – согласилась Даша. – С завтрашнего дня. Сегодня еще немного помщу.
Через час Сева уехал на работу, а еще через несколько часов Даша позвонила Ульяне и попросила:
– Дай мне телефон Глеба, если знаешь.
Ульяна телефон единственного знала.
Толик не звонил, и Асю это всерьез беспокоило. Очень хотелось, чтобы с Невзоровой было кончено до Нового года. Она предвкушала, как ровно в двенадцать под звон курантов намекнет Мите, что отныне они связаны навеки более крепкими узами, чем церковные.
Асе очень хотелось
Ася включила телик, выключила – ничего интересного. Открыла холодильник, постояла в задумчивости – не мешало бы сходить за продуктами, но идти в магазин лень. Достала последнее пирожное, включила чайник.
Если Коряга провернет все как надо, настанет для нее совсем другая жизнь, без постоянного страха остаться одной и в нищете. А ведь этот страх с самого начала ее мучил, даже странно, что она совсем не свихнулась.
Ася подошла к окну, посмотрела вниз. Старая «Нива Шевроле» стояла совсем рядом с подъездом, откуда-то выбежала девчонка в короткой курточке, залезла в машину, «Нива» подала назад, развернулась и скрылась из виду.
Когда-то у Мити тоже была такая же. Тогда еще жива была Митина бабка, Ася ее терпеть не могла. Бабка Асю на дух не переносила, ну и Ася ее тоже, а как иначе. Конечно, виду бабка не подавала, разговаривала вежливо, называла ее Асенькой. Она сначала на это чуть не купилась, свекровь ее Асенькой ни разу не назвала. Ну а потом разобралась, конечно.
Как-то, незадолго до ее смерти, Митя возил бабку к врачу. Ася поехала с ним, не любила, когда он со старухой один на один оставался, та была умной и хитрой, могла про Асю гадость сказать. Старуха уже совсем одряхлела, еле ходила даже с палкой, и Митя хотел усадить ее на переднее сиденье рядом с собой. Ася это предвидела, всю дорогу жаловалась, что ее укачало, и пришлось старухе трястись на заднем сиденье рядом с пустой канистрой. Пустячок, конечно, но повела себя тогда Ася правильно, каждый должен знать свое место.
А вот на бабкины похороны она не пошла, понимала, что переживал Митя искренне и вполне мог сказать ей что-нибудь неприятное, если бы она попробовала переключить на себя внимание. В день похорон Ася пожаловалась на головную боль и осталась дома. Они с подружкой сходили в кафе, усидели бутылку вина, поболтали.
Чайник вскипел, Ася съела пирожное, и наконец-то позвонил Толик.
– Я уже решила, что ты передумал, – прошипела она. – Почему не звонил так долго?
– Занят был, – засмеялся Коряга.
Он был совершенно спокоен, и Асе это не понравилось.
– Толя, ты сделаешь то, о чем я тебя просила?
– Договорились же. Сделаю. Приезжай к шести, в парке у пруда встретимся.
– Почему в парке? – не поняла Ася. – Я могу к тебе зайти.
– Ты что, дура? – разозлился он. – Нас вместе видеть не должны. Приходи в парк.
Нет, все-таки он не совсем спокоен.
– Толик, – замялась она. – А ты меня не обманешь?
– Я свое слово всегда держу, – всерьез обиделся он. – Сомневаешься, можешь не приходить. Сама свои проблемы решай.
– Нет, я приду, извини. Мне просто страшно, – пожаловалась Ася.
А ведь ей действительно было страшно все последние дни, и некому пожаловаться, кроме него. Пожалуй, лучше навсегда забыть об Антиповой, больше Ася такого страха не выдержит. Пусть стерва живет в свое удовольствие, правда про чужого ребенка все равно когда-нибудь откроется.
Своим страхом Ася готова платить только за одно – чтобы Митька был связан с ней всю оставшуюся жизнь.
Так и будет. Нужно еще чуть-чуть подождать.
Ася посмотрела на часы – ехать к Коряге было рано. Легла, включила тихую музыку, постаралась расслабиться и думать о приятном.
Глеб был недоступен. Даша переписала компромат в планшет, получилось компактно и доходчиво: снимки, письма. Можно выбирать на любой вкус. Подумала и один снимок распечатала. Для жены, если единственный так и не ответит на звонок.
Картридж был на исходе, снимок получился с полосой посередине, но Дашу это не смутило, супруга Глеба рядом с голой девкой всяко разглядит.
А переписка была убийственной, из нее четко следовало, что единственный предоставлял институтскому дружку очень выгодные заказы, заранее сообщая о готовящихся тендерах. Факт отката из переписки не следовал, но любому дураку был понятен.
Даша сунула планшет и фотку в сумку и поехала к бабкиному дому. Какая разница, где ждать, дома или в машине.
Мимо бабкиного подъезда спешили люди. Даша уселась поудобнее, не сводя глаз с темной коричневой двери. Если бабуля решит выйти на улицу, вполне может заметить Дашину машину, стоит заранее заготовить объяснение собственного присутствия, но объяснение на ум не приходило.
Когда им с Тоней было лет по пятнадцать, они отпросились погулять во время очередного семейного застолья и, пока взрослые вели за столом неинтересные разговоры, тайком курили, со страхом поглядывая на дверь подъезда. Почти рядом с ними маячил какой-то парень с тремя розами в руках, топтался у выхода из метро, смотрел на часы, и было видно, что ждет он кого-то давно и с нетерпением. Они тогда купили по мороженому, не столько потому, что хотелось, сколько для маскировки запаха табака, и ели его как раз там, где сейчас стояла Дашина машина. Парню надоело ждать, он повернулся, заметил девушек и протянул им по розе, одну Тоне, другую Даше, а третью разломал пополам и выбросил в урну. Парень исчез почти мгновенно, а сестры с розами поднялись в квартиру к бабушке, и взрослые долго им выговаривали, что нельзя ничего брать у посторонних мужчин, даже безобидные цветочки. Как будто они сами этого не знали.