Мой Достоевский
Шрифт:
Между тем, в самом примитивном изложении – Русская Реформация продолжительный исторический процесс избавления более двух сотен народов России, находящихся тогда на разных стадиях развития от первобытных до раннекапиталистических от бремени и пут сгнившего феодализма и сросшегося с ним варварского, дикого, дворянско-купеческого и во многом иностранного финансового капитализма. В Русской Реформации свое место в мире искал не только русский народ, читай русский крестьянин, но и многие другие народы российской империи, у которых было свое видение своего места
Бог в русской истории незримо присутствует. Он не лишает русский народ свободы, в катастрофические периоды спасает его. Но совершать или не совершать ошибки Господь предоставляет самому народу. Сам же народ должен найти и свой путь к Спасению.
Русская Реформация, как река, ищущая свободные просторы и удобное русло, присутствует в русском обществе ежедневно, ежечасно, ежеминутно.
Она, эта реформация-река, то плавно катит свои воды в одни периоды мудрых реформ, то бурля разрушает все на своем пути, когда власть заражена мертвечиной и тогда перевоплощается в кровавые восстания и революции.
В нее впадают тысячи притоков разной силы, и она сама дает исток другим малым рекам. И охватить эту диковинную жизнь реки почти невозможно. Кто-то ее может на время покорить, а кто-то нет. Кто-то может изменить направление течения…
Но одно понятно, реку жизни народа нельзя объять полностью, как нельзя определить силу каждого родника, дающего ей свою энергию. И саму эту энергию по количеству и качеству трудно определить. Реку истории, жизнь народа, многомерность и многовариантность бытия надо учиться познавать и стараться любую рождающуюся задачу решать, памятуя народную мудрость «вода и гребни рвет». Правителям и их управителям надо, засучив рукава, строить водохранилища, мосты и дамбы, в других местах обустраивать берега и затоны, беречь пойму, чистить дно, следить за сбросами…
Беда тому правительству, которое спустя рукава обихаживает реку истории, реку жизни народа. Потоки превратятся в беспощадный потоп, который рано или поздно снесёт «воздушные замки» глупцов и временщиков во власти. Об этом говорят факты гибели многих государственных систем Руси, времена царствования Романовых, годы советские.
Беда тому правительству, которое не сможет правильно выстроить власть на местах, где правда и ложь до предела обнажены, где мудрость и глупость видны почти всем, где совесть и коррупция различимы без всяких разглагольствований о строительстве правового государства.
А потому хождение русского народа в революцию 1917-го года, как одно из событий многолетней Русской Реформации, началось намного раньше, чем начался «большевистский эксперимент», с бунтов крепостных крестьян и вольных казаков под руководством Степана Разина, Кондратия Булавина, Емельяна Пугачева, с робких шагов революционера Александра Радищева и его единомышленников в конце XYIII века, с попыток усовершенствовать государственный строй страны в 1825 году героями Отечественной войны 1812 года.
Разгорелась революция за счет «дровишек» крестьянских бунтов к 1861 году. Тлела в реформах и контрреформах, коррупции и продажности власти во времена правления императоров Александра Второго и Александра Третьего, и вновь взорвалась, приняв облик крестьянской войны 1905 года, которая обозначила исход власти императора Николая Второго.
Русский крестьянин, а не Ленин, Троцкий и еже с ними, творец революции. Он жег помещичьи усадьбы и занимался переделом земли.
Он ничего не понимал в разных «измах», но свою правду-матку гнул и требовал возвратить «отчину и дедину», то есть собственность предков.
Его многовековая мечта о земле, общинном труде толкала его, крестьянина, на Его Голгофу. Ему рубили голову, его сажали на кол, его вешали, где придется, жгли в кострах помещичьей инквизиции, его расстреливали всякого рода трибуналы, а Он –КРЕСТЬЯНИН все об одном и том же: «Отдайте землю!»
1861-й год не только не принес исполнения извечного желания крестьянства, но и в форме отрезков отнял у крестьян немалые земли, а в форме выкупных платежей ободрал русского крестьянина до нитки.
То, как царь и его окружение, чиновничество и помещики провели крестьянскую реформу не могло привести ни к чему другому, кроме как к крестьянскому бунту.
Царь – глава государства и глава православной церкви утратил доверие трудящегося народа, а его окружение близкое и дальнее, погрязшее во взятках и мздоимстве, перестало быть опорой царской власти и ждало удобного случая избавиться от Помазанника Божиего.
Общинный дух, православное товарищество переросли при исходе богобоязненности в алчное желание любой ценой свергнуть обладателей земель, а значит и главную их опору – царя, сжечь их поместья (чтобы и духу помещиков не было на Русской Земле), а далее по ртам, по мужикам поделить землю.
«Огненное колесо» крестьянского бунта покатилось по России. Большевики оказались «первыми», кто не испугался его смерча. Наоборот, они стали его направлять в нужном им направлении.
В романах Достоевского, Толстого, других великих русских писателей можно встретить немало деятельных, трудолюбивых и заботливых помещиков. Но и жизнь показывала, и писатели сами это признавали – подлинных хозяев-помещиков не так уж много, в основном же – прожигатели собственности и бездельники-рантье, ненавидящие крестьян, как людей второго сорта.
Русская Реформация в конце концов завершила оформление двух миров России: один мир трудящихся и второй мир сидящих у этих трудящихся на шее.
Никто иной как дворянин, помещик, вице-губернатор, русский писатель М.Е. Салтыков-Щедрин автор сказки о том, как один крестьянин двух генералов прокормил!
Так причем здесь революционеры?
Пробил час и началась «война миров».
Какая разница как звали бы того, кто понял, что жаждут эти 110 миллионов крестьян, кто подметил бы растущие до небес беспощадные потоки русской реки! Главное было уловить волну и благодаря ей подняться на гребень!