Мой друг – Тишина
Шрифт:
– А я, знаешь ли, всегда хотел сыграть альпиниста. – Заявляет Аморалис, роняя Родригеса на диван и заставляя его припасть к бутылке (не минеральной воды), которую он решает допить, а затем с помощью её вправить мозги Аморалису. Но не успевает Родригес приступить к своему коварному плану, как напев Аморалиса: «Если друг оказался вдруг…», – напрочь лишает его ориентации и самообладания, с которым он хватает бутылку и, не дозируя её по рюмкам, из горла, в два глотка выпивает, чем приводит в замешательство Аморалиса и себя в том числе. Ну а в этом независимом от его желаний состоянии,
Но видимо там сверху это учли и, создав предел или некий потолок, тем самым не дали Родригесу вознестись выше, чем он может представить или нужно не представлять. Ну и он уперевшись в этот потолок головой, сначала конечно возмутился этому ограничению, ну а потом сильно вдарив в него, почему-то правда головой, убедился в дальновидности провидения и решив не испытывать больше судьбу, вновь рухнул под стол. Правда, каким-то последним духом, Родригес сумел-таки, если не увидеть, то осознать, что стол бы не единственной веской причиной его падения, и что находящаяся в руках Аморалиса бутылка, посодействовав столу, отправила его в глубины бессознания.
– Как так-то? – Сам не понимая, что сейчас произошло, переводя свой взгляд с поверженного Родригеса на находящуюся бутылку в своих руках, задаётся вопросом вновь потёкший Аморалис.
«Ты всё правильно сделал» – В ушах Аморалиса отдаётся голос незнакомца, который, как он уже и не помнил, каким-то неведомым способом, вручил ему бутылку в руки и убедил!!
– Нет, это не я. –Аморалис уже было захотел заорать о своей невиновности (ведь о ней всегда только в таком, громком ключе заявляют), но потом одумался и тихо сообщил себе об этом. Затем вытер бутылку салфетками, отставил её подальше на стол, наклонился к Родригесу, послушал его и, убедившись в наличии дыхания, решил пока оставить всё как есть, а сам отправился за алиби в танцевальный зал.
Ну а там все только того и ждут, когда Аморалис появится на сцене. Где Аморалис, конечно же, никого не подвёл и выдал такое, что все это надолго запомнили и потом даже вспоминали. Ну а Аморалису только этого и надо. И он, как только получил это алиби, призвал на помощь своего менеджера, с кем ему вдруг нестерпимо захотелось выпить. Ну а стоило им только войти в свою vip-ложу, то к неожиданности Аморалиса и его менеджера, Родригес не подождал их и, нализавшись в одну харю, был достойно наказан небесами, отправивших его под стол.
Из под которого и которого, и из всего этого надуманного и ненадуманного им (Родригесом), его лишь только тогда вытащили, когда Аморалис собрался ехать к себе в гостиницу. Ну а Родригес по рекомендациям Аморалиса, дабы здесь не оставаться, и был вытащен из под стола, специально для этого обученными людьми. Ну а когда они уже продвигались или вернее сказать, Аморалис продвигался, а Родригес был выносим, то Аморалис был вновь атакован своим поклонницами и вынужденный встать в круг, дал возможность фотографам сделать прощальное для его алиби фото(алиби, такая штука, что их мало не бывает). Которое
Но Ростик ничего не слышит и даже не видит, а ведомый своей интуицией, следует за Точем, который, в конце концов, и приводит их обратно в паркинг к машине. Ну а когда изменяется твой ход по жизни или по дороге, то и блуждающие в голове мысли, не могут не принять новую реальность и не проследовать вслед за твоими ногами, которые остановившись, дали мыслям больший манёвр для раздумий. Которые, думать не надо, а начинаются с начальной буквы алфавита, с которой и обратился ко всем Ростик: «А…».
Но почему-то, следовало ожидать того, что ему не дадут договорить или же сказать «б», что, в общем-то, так и случилось при появлении вслед за ними, в слегка потрёпанном виде Тишины. Что, конечно, не отменяло того, что Ростик перенаправив свой вопрос, может произнести своё «б», уже в другом контексте, но вмешавшийся Точь, со своим ехидством, перебил его.
– Что-то ты долго и даже заметно. – В словах Точа, явно проскальзывал намёк на несовершенство костюма Тишины, который всегда выпячивал вперёд свою аккуратность во всём.
– Это отголоски их настырной активности. А без этого, сам знаешь не обойтись. – Ответил улыбающийся Тишина, поправляя и застёгивая пуговицы на своей рубашке. После чего наступает небольшая пауза для осмысления того, чего каждый в отдельности и, в общем, хочет осмыслить, где Тишина приводит себя в порядок, ну а все остальные смотрят на него. Что, конечно, не проходит мимо внимания Тишины, который улыбнувшись, не может смолчать и заявляет, что он, конечно, всегда знал, что пользуется большим успехом, как среди женского, так и другого любознательного пола, но всё же хотел бы знать, а что у них других дел что ли нет, как только пялиться на него.
– А мы, знаешь ли, хотим тебя послушать. – Само собой, Точь решил съязвить в ответ.
– Значит, хочешь послушать. –Тишина внимательно посмотрел на Точа. – Ладно, слушай. А наши дела складываются таким образом, что, судя по всему, по горячим следам нам не удалось его обнаружить. Из чего я делаю вывод, что придётся нам открывать новое дело и начинать расследование.
– Так нечего было заниматься всякой беспечностью. – Последовал недовольный ответ Точа, на который в свою очередь недовольно ответил Тишина:
– Я тебе, сколько могу повторять. Где меня нет, а стоит один шум и хаос в голове, я бессилен и не могу ничего увидеть.
– Да я знаю. – Неожиданно тихо и даже смиренно ответил Точь. – Просто…опять придётся вытрясывать душу.
– А без этого не бывает. Но ничего. От нас он не уйдёт. – Похлопав Точа по плечу, заявил Тишина.
– Да вы про кого? – Резко спросил Ростик, которому, по всей видимости, уже надоели все эти загадки и недосказанности. На что Тишина и Точь переглянулись, после чего Тишина, приблизившись к Ростику, ухватив его плечи, внимательно посмотрел ему в глаза и, убедившись в чём-то своём, медленно заговорил: