Мой единственный человек

Воробей Вера и Марина

Галя еще долго прижимала трубку к мокрым от слез щекам, забыв о времени и обо всем на свете.

2

Они познакомились по Интернету полгода назад. Тогда Галя написала первое в своей жизни стихотворение. Совершенно случайно она попала на сайт Игоря. Он назывался «Одинокий поэт». Там она «вывесила» свое стихотворение, и через несколько дней Игорь ей написал. Галя тут же ответила ему. Некоторое время они переписывались. Она чувствовала, что Игорь необычный и близкий ей по духу человек, но присутствовала в его письмах какая-то тайна. И тайна эта отзывалась в душе девушки смутной тревогой и чем-то еще мрачным, все время ускользающим, названия чему она не знала. Наконец они договорились о встрече.

Игорь

пригласил ее к себе домой. Еще на пороге, увидев его, Галя поняла, что означала эта ускользающая таинственность. Игорь сидел в инвалидной коляске. Но Галя, не смотря на это, сразу влюбилась, с первого взгляда и впервые в жизни. Игорь тоже полюбил ее. Когда они были вместе, Галя совершенно забывала о том, что запрещало им быть вместе, о том, что ставило между ними нерушимую стену. Она не ощущала этой стены, которая все же между ними существовала, и верила, что Игорь тоже не ощущает ее. Но вот настал тот день, когда он сказал то, чего она боялась больше всего на свете…

Снегирева не знала еще, как достанет эти деньги, но знала точно, что достанет. Достанет во что бы то ни стало! В ее голове уже копошились какие-то обрывочные идеи и планы. Вдруг Галя вздрогнула – кто-то тряс ее за плечо.

– Привет! – Перед ней стояла мама. – А я звонила в дверь – никто не открывает. Странно, думаю. Где тебе быть? А ты, оказывается, тут сидишь. Неужели не слышала, как я звонила? – удивленно вскинула брови Марина Николаевна.

– Да я просто задумалась. – Галя встала с кресла и взглянула на маму.

Та тоже внимательно, так, будто видела Галю впервые, посмотрела на нее.

– Ты плакала? – спросила Марина Николаевна и осторожно провела рукой по прямым светло-русым волосам дочери.

– Нет, – отмахнулась та, – просто не выспалась, оттого и глаза красные…

– Ну ладно. Пойдем перекусим, а то я голодная как волк, – сказала Марина Николаевна и шагнула к двери в кухню.

– Ты ешь, а я пойду хоть часик посплю, – сонным голосом откликнулась Галя, хоть спать ей и совершенно не хотелось.

– Да что ж ты будешь днем спать? – возмутилась мама. – А потом среди ночи проснешься и будешь овечек считать? Пойдем-ка лучше, я тебе кое-что интересное расскажу.

Гале не хотелось сейчас пререкаться с мамой – просто сил не было, и она послушно поплелась за ней следом, не слишком заинтересованная перспективой услышать что-то интересное.

– Ну слушай, – интригующе начала Марина Николаевна, открыла холодильник и стала перекладывать в него из своей сумки продукты. – Помнишь тетю Машу из второго подъезда?

– Да, – вяло кивнула Галя, вспомнив эту неуравновешенную и крикливую тетку, которая никогда не вызывала у нее симпатии.

– Ну так вот. – Марина Николаевна захлопнула дверцу холодильника, повесила на ручку двери похудевшую сумку и села напротив Гали. – Я когда вчера на работу шла, смотрю, машина стоит у подъезда большая, а на ней написано: «ТВЦ». Ну, думаю, мало ли?.. А сегодня еду в автобусе, вижу, впереди женщина стоит… Она тоже, по-моему, во втором подъезде живет… Как же ее зовут? То ли Инна, то ли Ира… – Марина Николаевна, сбившись, на секунду задумалась. – Ну ладно, не важно, – махнула она рукой. – А со мной рядом место свободное было. Ну, эта женщина и подсела ко мне. Ну, мы едем, значит, и она вдруг говорит: «Ой, здравствуйте, а я вас вначале не узнала!» Ну, мы и разговорились. И вот что она мне рассказала… – Марина Николаевна замолчала и посмотрела на Галю, пытаясь понять, заинтригована ли та ее рассказом. Но Галя слушала маму исключительно из уважения. Возможно, мама не заметила этого, а может, только сделала вид, но уже в следующую секунду она продолжила как ни в чем не бывало: – Ну и вот, говорит она мне, значит: «А вы знаете, тут на днях к Марии Ивановне с телевидения приезжали?» Я, естественно, вспомнила ту машину и спрашиваю: «А! Так это, значит, к ней машина с ТВЦ приезжала?» «Да, – говорит, – это к ней “Времечко” приезжало». А дело оказалось вот в чем: тетя Маша, когда делала ремонт в квартире, поставила на окна эти… – Марина Николаевна наморщила лоб и щелкнула пальцами. –

О! Стеклопакеты. Ну и, в общем, я не помню толком, что там с ними случилось, словом, они у нее испортились. Да причем как-то по-страшному. А денег они стоят не маленьких. Короче, наша тетя Маша пошла в ту фирму, где их покупала, и ей там сказали, что брак они не продают и что тетя Маша якобы сама стеклопакеты эти испортила, а к фирме претензии предъявляет. Ну ты же помнишь, какая тетя Маша? Она хоть в гробу достанет! В лепешку расшибется, а своего не упустит! В общем, тетя Маша, не будь дурой, позвонила во «Времечко». Ну, те сразу заинтересовались, приехали к ней, засняли эти окна перекосившиеся, провели на месте какую-то экспертизу, и выяснилось, короче, что все дефекты этих стеклопакетов – производственный брак. Тетю Машу по телику в пятницу показывали на фоне этих стеклопакетов несчастных. И что ты думаешь? – Марина Николаевна, победно вскинув голову, посмотрела на дочь. – Эта фирма вернула ей все деньги плюс двадцать процентов за моральный ущерб. Представляешь? – Марина Николаевна смотрела сейчас на Галю так, словно деньги, с лихвой вернувшиеся к тете Маше, были лично ее, маминой заслугой.

Реакция Гали была совершенно неожиданной: вначале она наморщила лоб, будто силилась вспомнить что-то очень важное, а затем вскочила и со словами: «Точно! Конечно! Блин, ну как же я раньше-то не додумалась?!» – бросилась на шею Марине Николаевне, покрывая ее лицо поцелуями.

3

«Нет, я не могу так поступить без согласия Игоря… – Галя сидела рядом с телефоном и теребила в руках клочок бумаги. Это был телефон редакции “Времечко”, который Марина Николаевна по просьбе Гали узнала у тети Маши. – Ну, допустим, скажу… И что? Игорь ни за что на свете на это не пойдет… Но, в конце-то концов, не ради себя же я это делаю!»

Девушка решительно подняла трубку, но в следующую же секунду опустила ее на место. «А вдруг он все-таки, по закону подлости, включит телевизор и все увидит… Что же тогда будет? Все, хватит! – решительно осекла себя она. – Раз уж решила звонить, значит, надо звонить!»

Галя снова подняла трубку и незамедлительно, не дав себе и секунды на раздумья, набрала семь заветных цифр. Сердце девушки стучало тревожно и гулко.

– Здравствуйте. Редакция программы «Времечко». Слушаю вас, – почти сразу раздался в трубке приветливый женский голос.

Только сейчас Галя поняла, что совершенно не продумала, что она скажет. Ее ладони вспотели от внезапно нахлынувшего волнения, а к горлу подступил ком, лишивший ее на какое-то время дара речи.

– Я слушаю вас! – Теперь голос звучал несколько требовательней.

– Здравствуйте, – поборов волнение, начала Галя. – Я хотела бы рассказать свою историю. В общем, я хотела… Ну, принять участие в вашей программе.

– У вас есть материал для сюжета? – догадалась женщина на том конце провода.

– Да, да, – радостно подтвердила Галя.

– Подождите секундочку, я соединю вас с редактором.

В трубке запиликала музыка. Внезапно ее прервал низкий мужской голос:

– Здравствуйте. Я вас слушаю.

– Здравствуйте, – отозвалась Галя. – Я бы хотела поучаствовать в вашей программе. Понимаете, мне очень нужна помощь.

– Да, да… Затем мы здесь и сидим, – приветливо откликнулся редактор. – Рассказывайте, что у вас случилось, – добавил он неожиданно мягким голосом.

– В общем, несколько месяцев назад я познакомилась с парнем по Интернету, – не слишком уверенно начала Галина. – Вначале мы с ним переписывались, а потом встретились. – Она запнулась. – Понимаете, Игорь прикован к инвалидной коляске, – выпалила Галя, а потом перевела дыхание и продолжила: – Для того чтобы он снова смог ходить, нужна операция. Она дорогая… Короче, эта операция стоит пять тысяч долларов. А у его родителей таких денег нет. И Игорь сказал, что мы не можем больше быть вместе, что он не хочет калечить мою жизнь… Но я не могу без него. Правда, не могу, понимаете? Я очень хочу ему помочь… Только не знаю как… – Из Галиных глаз покатились слезы. Она замолчала.