Мой единственный век…

Чекмарева Кира

«Запомни встречающих нас у пустых берегов…»

Запомни встречающих нас у пустых берегов.Здесь дали нам право забыть переплытые реки.Нам вслед догорело фамильное золото века,И новое время чужих не признало богов.Наш снег был для многих лишь иней, несущий прохладу,Мы – дети озёр и не знали порогов крутых,Но, как испокон, мы своих почитали святых,Познавших всего лишь бездарную копию ада.А то, что мы знали, храня золотые дарыПрошедшего века, – ложилось на ноты негласноИ создало нас в несогласии с веком опасном,Признавших условия, но не реальность игры.Пора подведенья итогов подходит не к нам,Но – сумерки века – и наши туманы всё гуще.В местах, где нас нету – по-прежнему чуточку лучше,Но мы почему-то по-прежнему здесь, а не там.Вечернее солнце… Кому-то – недлящийся путь,Кому-то – подсчёты оставшихся строк небогатых.Дай, Боже,

нам силу – принять неизбежность заката,Дай, Боже, нам слабость – стремиться с дороги свернуть.5 июля 1989

«Мы торопимся жить…»

Мы торопимся жить,мы торопимся быть и остаться,Память прошлого чтитимена непрошедших минут.Ах, на скольких фронтахнам придётся ещё расстараться,Понимая, что вслед нам,наверно, уже не придут.Мы приходим под шумослепительно-бешеных молний,А уйдём в тишинурассекаемых надвое ив.И забывших о нас станет больше,чем тех, кто нас вспомнит,И когда-то соврут,всех подробностей не сохранив.Покривят зеркала —не душой, но поверхностью гладкой,Отражения наспрочно стёрты глазами других.Замутившийся было родникснова в полном порядке —Только не узнаёммы себя в очертаньях чужих.И тогда нас, покрытыхсияющей краской забвенья,Притворившихся точкойв конце малозначащих строк,Возвратят навсегдаиз постылого оцепененьяСемь изысканных ноти немного хромающий слог.Мы торопимся житьи сказать, что ещё не успели,И торопим полёт,доводя до абсурда маршрут.Позабудутся те,кто надменно нас знать не хотели,И тогда нас споют.Вот тогда нас, наверно, споют!12 июля 1989

«Вы не напишете – все те, кто пишут строчки…»

Вы не напишете – все те, кто пишут строчки,Пребудут в категории чужих,Талантливо, изысканно немыхВо всех словах, включая сонный росчерк.Вы не приснитесь, как другие, вскользь —До ощущенья яви и обмана,Вы – не-герой не моего романа,Так повелось.Не спелось, не сложилось, обломалось,Распалось, растворилось на летуИ кончилось, хотя не начиналось.Вы мне напишете. Но я-то не прочту.10 июля 1989

«Уходят просто – в одноактных строках…»

Уходят просто – в одноактных строках,Недопоняв всего, что можно не понять,Беспомощно, наивно и жестоко —Ах, если б знать…Остановить… Но поздно. Или рано.А вовремя – нигде и никогда.Не вспомнить снов. В полях цветут дурманы.В руках – вода.И что сквозь пальцы, что по воле зноя,Не хватит капли – так уж испокон.А привкус пепла – дело наживное —Уйдёт и он.Клин клином – невеликая наука.Чем выше пламя – тем слабей закон.А привкус памяти – досадливая штука —Уйдёт и он.Кострищ дурацких высока зарница,Бледнеет небо. Пламя лижет рай…Не пролетай над нами, Феникс-птица,Не пролетай!27 июля 1989

Надежда умирает последней

В какой земле очнёшься одиноко,На золото меняя лунный свет?Последняя сестра зеленоока,Но ты уже не различаешь цвет.Любовь продажна. Здесь не рабский рынок,А безразлично-подлая игра.Проигранный тобою поединокЕщё ведёт последняя сестра.В каких веках тебя оставит вера,Не выдержав дикарского костра?В расчётливых руках миссионера —С тобою лишь последняя сестра.В каких ночах ты будешь у бессоницМолить о милосердном забытьи?Последняя сестра с небесных звонницБлагословляет помыслы твои.С какой границы ты уйдёшь до срокаЗа много тысяч лун до Судных Дней!Последняя сестра зеленоокаДля тех, кто вечно следовал за ней…21 сентября 1989

Памяти…

Сорок одна свеча в несуществующем храме.На мозаичный пол падает белый свет.И никого вокруг не обвинят в обманеВсе, кто молились здесь прошлые десять лет.Всякому – свой Господь. И по нему моленье.Всякому – свой огонь – душу сжигать, скорбя.Каждому – голос свой в тихом церковном пенье.Разве не всё равно, слышит ли Он тебя?Сорок одна весна в полузадушенном мире.Белый кошмар страниц, где не бывать стихам.Адский огонь не-сна в тихой ночной квартире,Небо – и путь наверх, в несуществующий храм.Каждому – свой закон, правда – в своём творенье,Воля – в своих шагах в горный обвал бытия.Несуществующий храм. Сорок одно мгновенье…Разве не всё равно, слышит ли Он тебя?9 сентября 1989

«Всё сводится к последнему лицу…»

Всё сводится к последнему лицуСреди толпы, обременённой смыслом.В финале будут заняты артисты,А ты лишь подвёдешь рассказ к концу.Я знаю, это будет через год.Да как не знать – стабильность безысходна.Моя душа ещё во сне свободна…Но это вряд ли что-нибудь спасёт.Не доверять Создателю потом —Ещё не значит – ни во что не верить,Но ни одной бессмысленной потериНе оправдать. Ни адом, ни крестом.И всё же так: когда не будет насВ очередном витке серебряной спирали,Да будут те, кто нас не забывали,Даруя или сохраняя шанс.Во славу тех, чьи свечи загоралисьВ церквях вечерних улиц и квартир, —Мы никогда не покидали мир,Мы только на минуту отлучались.* * *Путь – отъезжающим, а нам —Шаг на перрон.У неизбежных зимних гаммОдин закон.Ты слышишь? – Новый голос твой —Пять первых нот…Но над пронзённой тишинойЗастыл аккорд.В который раз простит земляНедолгий векИ Земляничные ПоляУкроет в снег.В конце не будет ничего —Ты и не ждёшь.Тебе откроется окно —И ты уйдёшь.И кто-то примет твой полётИ цвет лица,И убеждение твоё —Что нет конца.За ночью будет только светИ ветер с крыш…И неоконченный сюжетТы завершишь.16 декабря 1989

«За то, что веришь ты в счастливые концы…»

За то, что веришь ты в счастливые концы,Тебе пытать несчастья полной мерой.Но да спасёт тебя святая вераЗа то, что веришь ты в счастливые концы.За то, что ты не запираешь дверь,Тебе воздастся ложью и наветом.Дай Бог тебе поменьше знать об этомЗа то, что ты не запираешь дверь.За силуэт на диске золотомТы продаёшь жемчужные ворота.Счастливый путь! И не твоя заботаВсё то, что скажут о тебе потом.За первые секунды бытияИ за его последние мгновенья,За глупости, за позднее прозренье,За возвращенье на круги своя,За то, что далеко ещё до тьмы,До неподвижности, до власти снега,За счастье задыхаться, глядя в небо,За право слепнуть от голубизны,За воду через выжженный песок,За мост над бездной, дно в водовороте,За смелый ход, за лишний час в цейтноте,За силы на ещё один бросок,За страх полёта и за сам полёт,За пепелящий смерч преодоленья,За правильность внезапного решенья,За каждый новый предстоящий год,За всё, что ночь отнимет у тебя,Не обвинить судьбу в максимализме…Но, Боже мой, как мало этой жизниЗа всё, что ночь отнимет у тебя…22 октября 1989

«Забудь меня, но не суди напрасно…»

Забудь меня, но не суди напрасно.Я всё равно уйду, чего ж жалеть?Всё, что хочу я, видно, так прекрасно,Что даже не положено хотеть.Мой тайный смысл ни разу здравым не был.И тем честней и чище был вдвойне.Но я из тех, что, раз глотнувши неба,Не могут больше не летать во сне.Мы не виновны в том, что не простили,Что и поныне помним всех иуд.Как страшно то, что подрезают крылья.Куда страшней, когда их с корнем рвут.16 декабря 1989

«Молчанье безнадёжно и старо…»

Молчанье безнадёжно и старо.И тяжело, как золотые слитки,Для тех, кто не привык бывать в убытке,Фальшивое надёжней серебро.Молчанье – гордость, слабость, выход, крах,Попытка к бегству —и попытка к чуду.Последний шанс остановить Иуду,Последний довод и последний страх.И первый день, не прожитый тобойВ кругу надёжной спутницы печали.В конце концов – все ставят на любовь.Я ставлю на молчанье.Один мой путь уходит в никуда,Другой мой путь выходит ниоткуда.Я что-то обязательно забудуИли не так запомню – и тогда,Застигнута молчанием врасплох,Я больше от себя не убегаю.Я так живу, как я с собой играю.И оставляю небу свой залог.3 мая 1990