Мой Февраль
Шрифт:
— Будешь ехать домой, снимешь крылья, — сказала подруга, поправляя тонкий и сверкающий шедевр.
— И туфли, — добавила я, приноравливаясь к педалям. — Как можно водить в такой обуви?
— Ничего, тебе недалеко ехать. И раньше ты с радостью носила высокие каблуки. Что с тобой случилось, Брук? — в голосе подруги я услышала жалость.
— Я и раньше их не любила, а носила, чтобы казаться выше. Ты же знаешь, что маленький рост это мой комплекс, — эй Джей поджала губы. — Ну, был. Теперь мне такая обувь не нужна.
— Такая обувь всем нужна, чтобы чувствовать себя королевой, — Эй Джей хлопнула дверцей, а я тут же опустила окно. —
— Эй Джей, это всего лишь вечеринка в дурацких костюмах, успокойся, — Эй Джей недовольно хмыкнула. — Знаю — знаю, мой костюм не дурацкий, но все равно — это обычная вечеринка, потому что любой бал или прием рано или поздно превращается в в обычную вечеринку, а сверкающая бабочка — в архитектора из маленького бюро, — махнув рукой подруге, я закрыла окно, и заведя двигатель, отправилась на свой, первый в жизни, бал-маскарад.
Я действительно чувствовала себя королевой. И не потому, что на мне был сверкающий наряд, а потому, что впервые за несколько лет, я выглядела не как миленькая малышка. Эй Джей не знала, но я наслаждалась всем, что происходило. Мне дико нравился мой наряд, меня возбуждало предстоящее событие, я радовалась, что увижу своими глазами, как живут богатые и знаменитые. Этот вопрос меня интересовал еще и с точки зрения архитектора и будущих заказов. Если мистеру Фебу понравится спроектированный мною дом, они посыплются, как из рога изобилия. И вот тогда мои, пусть и поверхностные, знания сразу же пригодятся.
Не смотря на отвратительную погоду на улицах Торнтона было многолюдно. Стайки детишек бегали от дома к дому, крича извечные слова: «Сладости или гадости». Родители, собравшись в группы, следили за своими чадами, чтобы с малышами не случилось чего-нибудь непредвиденного. В окнах или на крылечках тыквенные Джеки, с устрашающими, светящимися оскалами, отпугивали «нежеланных гостей». Глядя на все это, я заскучала по дому, по моей семье, к которой собиралась только на Рождество. Я вспомнила наш большой дом, доставшийся в наследство от бабушки. Он был одним из самых больших в нашем городке, и мама даже подумывала сделать в нем что-то типа домашней гостиницы с завтраками и ужинами. Но папа запретил ей даже думать о таком — у нее есть занятия получше — семья. Мама с этим справлялась виртуозно, и я, глядя на нее, всегда мечтала, что и я так смогу. Тони подарил мне такую надежду, но потом сам же ее и забрал.
— Ну и черт с ним, — пробурчала я. — Лучше так, чем узнать об изменах, будучи женой и матерью двоих детей.
Посмотрев на себя в зеркало, я улыбнулась. Цепочка событий, начатая с моей поездки в Нью-Йорк, привела меня на бал-маскарад, а куда приведет дальше — было любопытно узнать. В зеркале отсвечивались мерцания камней на черных крыльях, а из прорезей маски на меня смотрели широко распахнутые глаза. Я была в предчувствии чего-то волшебного, хоть и не показала этого Эй Джей.
Впереди показалась ратуша, а вместе с ней и вереница автомобилей и вспышки камер. Сейчас бы не помешала Эй Джей, сидящая на заднем сидении, потому что я поняла — заставить меня туда идти может только она.
— Я не пойду, — сказала я, набрав номер телефон подруги. В то же самое время, я встала в длинную очередь из лимузинов и других автомобилей представительского класса. Впереди стоящий автомобиль сверкал не хуже моего платья и показывал крылышки с буквой «Б» в центре. — Я опозорюсь.
— Детка, все хорошо, — голос Эй Джей вдруг стал
— Перед Импалой стоит Бентли, — очередь подвинулась, и я вместе со всеми. — А еще дальше лимузин. Эй Джей меня засмеют в интернете.
— Кто? Да ты только покажешься, все умрут от восторга! Брук, ты очень круто выглядишь! Теперь главное, чтобы ты из машины вышла достойно. Выше голову, подбородок вперед, спина прямая, взгляд высокомерный — и завтра напишут, что самой эпатажной и прекрасной на бал-маскараде была незнакомка в черном и серебре!
— Ты меня успокаиваешь? — слова Эй Джей действительно подействовали подбадривающее, и на вспыхивающие огни камер я смотрела уже не с таким страхом.
— Нет! Ты же знаешь, что я реально смотрю на вещи, и никогда тебе не вру. Сегодня — ты будешь звездой этого сборища сливок общества. Тебе сегодня сиять. Но ты должна сделать это с первого шага, — я кивнула телефону.
— Я постараюсь, — ответила я, и, попрощавшись, отключилась.
Пришла моя очередь выходить.
12.
К машине проложена красная, абсолютно промокшая дорожка, По ней уже прошли десятки ног, и теперь ступила моя туфелька на высоченном каблуке. Тут же подбежал парень в костюме и с раскрытым огромным зонтом. Он протянул мне руку, помогая покинуть салон автомобиля и не упасть при этом на скользком ковровом покрытии. Ключи от автомобиля у меня забрал другой парень — парковщик. Он заменил их на пластиковый талон, и как только я вся, включая крылья, оказалась вне машины, запрыгнул в нее, и уехал. Вцепившись второй рукой в клатч, я шла, поддерживаемая кавалером с зонтом, надеясь, что мое платье и волосы выглядят прилично. Поправить их у меня не было возможности, поэтому я боялась опозориться перед другими людьми. Как-то одна из моих одногруппниц рассказала ужасную историю: ее тетя была приглашена на награждение лауреатов Пулитцеровской премии. Она подготовилась, купила прекрасное платье, сделала макияж, прическу, зная, что прибытие гостей будет освещаться в прессе. Ее прибытие осветили не только в прессе, потому что по красной дорожке она шла в платье, застрявшем между ягодицами. И ни один из сопровождающих ей об этом не сказал. Эта история глубоко засела у меня в голове, и вот именно тогда, когда не стоило, вплыла в памяти.
— Мисс, посмотрите сюда, — вдруг донеслось со стороны журналистов, и я оглянулась. В тот самый момент, вспышки камер осветили меня, и я словно вспыхнула. Все камушки и стразы на крыльях и маске, платье, клатч — засияли. Я стала похожа на шоколадную конфету, которую обваляли в ореховой крошке. Слишком много сияния, сверкания и мерцания. — Мисс, вы прям огонь! — я засмеялась, и сразу почувствовала себя намного свободней и смогла слегка расслабиться.
— На это я и рассчитывала, — ответила я шутнику журналисту.
— А в «Щелкунчике» были черные бабочки? — крикнул кто-то из толпы фотографирующих.
— Ну во-первых, я не черная, а серебряная, а во-вторых, как мы знаем, Мари спала, и мало ли что может привидеться во сне, — я последовала совету Эй Джей, и вела себя немного грубовато, немного надменно, надеясь, что такое поведение даст мне возможность не отличаться от других гостей.
— А вы кто? — подал голос журналист с видеокамерой.
— Бабочка, — ответила я. Парень с зонтом уже начал поглядывать мне за спину, потому что там уже шли следующие гости.