Мой голландский миллиардер - 1
Шрифт:
Сделать всё, чтобы не причинить ей вреда.
— Хорошего дня, сэр.
— И тебе.
Он смотрел, как она уходит, длинные белокурые локоны были собраны жгутом, идеальная осанка, а походка неуверенная, потому что она… прихрамывает.
Виллем прищурил глаза, продолжая следить за ней, и он должен был принять правду, что он не ошибся.
Она хромает.
***
— Серенити.
Она услышала, как Голландский миллиардер назвал её имя, и заставила себя остановиться,
Она увидела это в его глазах, которые зловещим образом были похожи на её.
Она увидела это в мрачном выражении его лица, которое было слишком красивым для того, кто был так несметно богат.
И ещё, она заметила то, как он запустил руки в карманы своих брюк, подходя к ней.
Жалость.
Ей казалось, он жалеет её по правильным причинам. Такой человек, как Виллем де Конаи, не стал бы беспокоится по поводу того, чтобы искать давно забытую историю осиротевшей дочери Дэниэля Роли.
Что же интересовало Виллема де Конаи, чтобы Серенити знала, что у миллиардера не было проблем с получением информации.
Но если бы он узнал, что её интересует его жалость, это стало бы разочарованием для него.
Когда миллиардер, наконец, подошёл, она тут же выпалила:
— Я не всегда буду хромать. – Это была не ложь, но так же и не вся правда. Врачи говорили ей, что хромота уменьшится со временем, но полностью всё равно не исчезнет.
Её это устраивало.
К сожалению, с окружающими было по-другому, в том числе, и мужчину, стоявшего перед ней.
— Понятно. – Но Серенити видела, что ему сложно в это поверить. Она практически, ощущала его разочарование, гнев, что она страдает таким недостатком.
И на секунду, она искусилась объяснить ему, что всё не так плохо, как выглядит. Но гнев… овладел и ею, и она захотела, чтобы он понял, что хромота – её способ искупления, столь необходимое напоминание о том, что случается, если она вновь решит быть эгоистичной вновь.
Но, в конце концов, она не стала. Не было смысла. Она была уверена, что интерес миллиардера, мимолётный, очередная прихоть богатого человека, которая непременно испарится.
— Всё ещё болит? – услышала она его вопрос.
Она покачала головой. Ещё одна полуправда. Практически никогда не болит, но это тоже не стоит знать миллиардеру.
— Твоя обувь, — пробормотал миллиардер. Говоря эти слова, он уставился на её двух дюймовые каблуки, как будто, её выбор обуви, оскорбил его. Она всё ещё спорила с собой, считать ли его слова обидными или нет, когда он продолжил.
— Разве, они не добавляют тебе дискомфорта?
Серенити почувствовала, как розовеют её щеки, когда она растеряно, выдала новую полуправду:
— Н— не совсем. – Она не могла перестать чувствовать вину от того, что так плохо восприняла его слова, когда он просто беспокоился
Губы миллиардера внезапно дрогнули, и Серенити с ужасом осознала, что он знает причину её смущения. Однако его голос был вежлив и формален, когда он сказал:
— На этот раз, действительно, не хочу тебя более задерживать. Хорошего дня, Сири.
Её так поразило, использованное им сокращение, что она даже не успела ответить, осознав, что Виллем уже ушёл.
Он покинул её смотреть ему в след, покинул в борьбе с причудливыми мечтаниями, которые не имели места в реальной жизни.
Он был Виллемом де Конаи, мужчиной, на четырнадцать лет старше её.
Он был Виллемом де Конаи, мужчиной, поцелуи которого заставляли поверить, что даже у её старшей сестры было сердце.
Он был Виллемом де Конаи, миллиардером, о котором грезила каждая девушка.
Серенити приложила все усилия, чтобы напомнить себе это, и забыть его.
И ей практически это удалось, пока она не вернулась в школу на занятия, и не обнаружила на своей кровати, красиво упакованную посылку, ожидающую её.
Внутри оказалась пара самых изысканных бальных туфель, и трясущимися руками, она достала одну. Она провела по ним ральцами, и слёзы сдавили её горло. Ощущение материала, дизайн и пошив, дали ей точно понять, что данная пара была создана специально для такой, как она.
Серенити уже собиралась вернуть туфлю обратно в коробку, и увидела на дне карточку.
Когда её впервые положили в больницу, люди слали ей подарки и карточки, и все они желали ей скорейшего возвращения в танцевальный мир. Мысль, о том, что эта записка может быть о том же, заставило её живот скрутиться в узел.
Тяжело вздохнув, она всё же перевернула карточку, чтобы прочесть сообщение, оставленное вручную.
Для того, чтобы ты парила.
ВДК
3.
Дни Серенити в школе-пансионе, сливались в единый поток непрерывных занятий, и все из них для неё проходили, словно на автомате. Физически, она присутствовала на каждом уроке, но каждую секунду, её мысли терялись в мечтах, а сердце, в безграничных надеждах.
Каждую ночь, она проводила за поиском в интернете любой крупицы информации о Виллеме де Конаи. Она изучила всё о его бизнесе, но каждый раз, когда попадала на очередное фото с новой женщиной, она тут же кликала на значок "Х", чтобы поскорее от них избавиться. Это были фото, о существовании которых, она желала забыть, а особенно те, на которых её сестра и Виллем де Конаи были вместе.
Бывали дни, когда Серенити молилась, чтобы перестать быть столь неистово влюблённой. Она была уверенна в том, что это истинная первая влюблённость, т.к. до Голландского миллиардера, она вела абсолютно беззаботную жизнь, и ничего подобного не испытавала к представителям противоположного пола.