Мой город 4: история их жизни

Боррони Дмитрий Георгиевич

–К сожалению, это возможно. – грустно сказала Вероника. Она понимала, что в это трудно поверить, но это факт. – Я была в наркодиспансере, брала интервью у одной девочки. Она рассказала мне о… – тут она рассказала Марии о Льве Давидовиче Зенькове. О клубе и об Андрее. Она рассказала ей обо всем, что рассказала ей Лена. Всю историю двух девочек. Закончив свой рассказ, Вероника спросила. – Не правда ли, ужасно?

Марии не было что и сказать. Она слушала Веронику и ужасалась. Ужасалась ее рассказам о том, что она ей сейчас рассказала. Она не могла сказать ни единого слова в оправдание этого с позволенья сказать доктора, но лишь одно слово ей приходила на ум.

–Сволочь. – выругнулась Мария. – Какая же он сволочь.

–Ни то слово, сволочь. – согласилась Вероника. –

Я бы таких с позволения сказать, врачей, вешала б на первом фонарном столбе. Подумать только, врач – убийца. – тут она сказала. – Вот такие с позволения сказать врачи, и сажают людей на иглу. – затем она пояснила. – Представьте, приходит пациент к врачу с тяжелой болью, а тот его в клинику, и начинает пичкать морфием. А тот запрещений препарат. Ну ладно, бывает когда человек безнадежен, и ему только наркотик помогает. Это ладно. Но есть случаи когда надо снять боль, и колют морфин. А потом выписывают, а те без морфина не могут. Вот и идут к доктору за рецептом, а тот им прописывает или колет сам. Ну что за сволочь! Зная, что Морфин наркотический препарат, его все равно применяют. И сняв боль выписывают к чертовой матери, лишь бы с себя ответственность снять, а остальное все равно. Что будет с этим человеком? Им начхать. – сделав паузу, Вероника продолжила. – Этот бизнес – самый прибыльный в мире. От него никто не откажется. И пусть правительства сажают наркодельцов, – Вероник иронически усмехнулась. – Большинство из них все равно не доживёт не то что до суда, а до первого допроса. Им невыгодно сажать, можно снять с себя ответственность, и свалить все на суицид. Все в их руках. Вот и думайте, кто главы наркотрафика, кто эти боссы белой смерти?

–Хотите сказать? – предположила Мария. – Что всем этом делом правят…

–Все может быть. – грустно ответила Вероника. – Чем Черт не шутит?

Мария отложила ложку в сторону. У нее пропал аппетит. Сейчас она не могла ни о чем ином думать, как ни о том, что есть такие врачи, которые убивают своих пациентов, и за это ничего. Никакой ответственности нет. Наркотики и медицина связаны друг с другом. Медицина и фармакология. Что может быть лучше прикрытием для продажи наркотических средств. Продажи их легальном образом. Ничего. А кто их финансирует? Ответив на этот вопрос, мы получим ответ на вопрос. Кто же настоящие боссы наркотрафика, и почему этот канал так выгоден им?

Впрочем, ни только врачи – торговцы наркотиками, есть еще врачи – убийцы старых людей. Они от них просто избавляются как от ненужного элемента.

Вероника сказала:

–Впрочем, это неединичный случай.

–Мария спросила:

–А есть что-то еще?

–Да, есть. – спокойно ответила Вероника, и на ее глаза появились горькие слезы. – Вы знаете, – сказала Вероника подбирая слова. – что у меня была бабка которая умерла в больнице?

–Знаю.

–Так вот. – продолжала она свой рассказ. – Она не умерла, ее убили.

–Убили? – удивилась Мария не веря сказанному Вероникой. – Я не ослышалась? Убили?

–Да. – ответила Вероника, подтверждая сказанное ею. – Ее убили.

–Но как?

–Что ж, – ответила Вероника вытирая под глазами слезы. – я мало кому рассказываю правду о моей бабке, Прасковьи Васильевне. – она сделав паузу, встала изо стола, и подойдя к плите, поставила на нее чайник. – Я еще сегодня совсем не пила чай. – она сделав паузу, добавила. – Статья заняла у меня все мое время, а этот взрыв совсем выбил меня из клеи. – она снова обратилась к Марии, и та увидела на ее лице печаль и задумчивость. Что-то тяготило ее. Что-то гложило ее изнутри. Мария поинтересовалась:

–С Вами все в порядке?

–Да. – ответила Вероника слегка улыбнувшись. – Я в порядке. – она вернулась, и сев за стол, продолжила свой рассказ. – Итак, – начала она рассказ. – дело было так. Как-то раз мы вызвали скорою помощь. Скорая приехала быстра. Врач осмотрев Прасковью Васильевну, вколол какие-то препараты, а затем сказал: – Что Вы с ней мучиться будите? И нам и Вам одна головная боль. А ей страдания, да и только. – Это слова нас просто убили. Мы поняли, что врач скорой помощи имел в виду. И мы сказали

ему, что об этом не может идти речи. Тогда он уехал. А в скором времени он приехал опять, и забрал Прасковью Васильевну в больницу, та что в Жуковском, в Колонце находилась когда-то. На улице Театральной. – на ее глазах появились горькие слезы. Она плакав и вытирая слезы платком, продолжала свой нелегкий, а наоборот, слишком тяжелый и мучительный для нее рассказ. – Мы пришли ее навестить, а нам сообщили, что она померла. Потом, нам сообщили, что она бушевала, и обвинила врачей в краже ее денежных средств. – она сделав паузу, продолжила. – Я знаю, что моя бабка брала с собой деньги, поэтому, возможно она была права. Врачи украли у нее деньги. – она сделав паузу, продолжила. – Когда мы ее хоронили, она лежала в гробу как живая. У нее не было окаменение, как это бывает у покойных. Я помню даже священник заметил это, но ничего не сказал. А когда моя мать Любовь Романовна сказал своей сестре, Лиде, что их мать жива, то та ответила ей, что пить надо меньше. И добавила, чтобы та прошла похмелиться, а муж Лиды потребовал у Любови денег на выпивку. Так что никому эти похороны не были нужны, лишь выпить. Так и похоронили. Вскоре, моей маме приснился сон. В нем ее мать лежала в гробу, на левом боку, и ворчала, что сбита подушка, и ей надоела лежать на одном боку. Я совершенно уверенна, и могу поклясться чем угодно, что мою бабку ввели в искусственную кому, и сердце у Прасковьи Васильевны стало биться так медленно, что можно было его прослушать только на ЭКГ – аппарате. – Вероника тяжело вздохнула. – Вот так все и было. – закончила она свою историю. – Хотите верти, хотите нет.

Этот ужасающий рассказ, был по-настоящему ужасным. Никто даже в страшном сне не мог себе представить что-нибудь подобное. Врач, который должен лечить, на самом деле убивает. Вводит в искусственную кому, и оформляет смерть. Эта история реальна. Она действительна произошла в городе Жуковском, в Колонце. Сейчас этой больнице уже нет, врачи уже пенсионеры. Бог им судья, не я. Сейчас вспоминая эти события. События давно минувших дней, я уверенна, что и сейчас, в наше время практикуется подобная практика. Смерть приходит неожиданно. Но когда ее приближают это страшно.

Я сказала Веронике:

–Вы в этом невиноваты. В случившемся виноваты лишь врачи. Они убили человека. – я сделав паузу, добавила. – Это не первый случай и не последней. Вся эта история повторяется изо дня в день. Кто хочет жить с больным человеком, зная, что он все равно умрет. – я сделав паузу, добавила – Вы не виноваты. Не судите себя за это.

–Вы правы. – согласилась Вероника. – Я в этом не виновата, я тогда была еще ребенком. Даже мои родители невиновны. – оправдывала она их. – Они были против этой жестокости, а врачи сделали свое дело.

–Это так оно и есть. – согласилась я. – В этом нет Вашей вины, в этом виновны лишь они – врачи. Эти монстры в белах халатах.

–Что ж, – тяжело вздохнула Вероника. – что было, то было назад уже не воротишь. Надо думать, что сейчас есть, а не то, что было когда-то. – она сделав паузу, сказала. – Моя статья – это бомба. Кому понравится то, что там написано? «Никому», – затем она сказала. – Что мы все обо мне, да обо мне? Расскажите, что нового у Вас?

Я развела руками, сказав:

–Ничего. – затем добавила. – Вот, письмо из Америке получила, от Эльвиры. Приглашает нас всех к себе, в Америку. Говорит, что там лучше.

Вероника ответила:

–Жизнь там действительно лучше. Больше можно заработать, ни то что в этой стране. – она словно выхаркнув эти слова, добавила. – Здесь нет перспектив для работы, да и зарплаты нет. – Вероника недовольно поморщилась. – Сидишь здесь, вкалываешь как проклятая, а зарплаты нет. А если платят, то на коммуналку не хватит, ни то что месяц прожить. Так что поверь мне – репортеру журнала, уезжайте из этой страны пока можете. – затем она прибавила. – Здесь жить нельзя.

Возможно она права. Жить в России в начале девяностых годов было просто кошмарно. Нет работы, нет зарплаты. Появились финансовая пирамиды. Раздолья для жуликов и бандитов, а честным гражданам, так жить нельзя.