Мой горячий Север
Шрифт:
— Это Маргарита, — представляет Анна женщину в ярком фартуке. — Маргарита помогает мне по дому… вернее, она делает всё, потому что более неугомонную и энергичную женщину еще поискать.
Маргарита отмахивается, посчитав слова Анны глупостью, и срывает с крючка прихватку, чтобы проверить духовку. Я быстренько представляюсь ей, чтобы не задерживать, и смотрю, как Анна проходит к чайнику.
— Чай?
— Зеленый, если можно.
Анна указывает мне на выход в соседнюю комнату, где устроена столовая, посреди которой стоит длинный овальный стол из темного дерева.
Через высокие окна бьет яркий солнечный свет, он буквально заливает комнату и делает ее по-настоящему уютной. За окном же видно внутренний двор, где плетется в разные стороны виноград, а дорожна из серого камня ведет к беседке.
— Я рада, что вы… Хотя нам же лучше на ты?
— Конечно, — я киваю Анне.
— Отлично, — она тоже кивает с улыбкой. — Марк позвонил мне и сказал, что ты приедешь. Черт, я так обрадовалась!
— Потому что я девушка Севера? Марк сказал, что ты замучаешь меня вопросами о нем?
— Так и сказал?
— Слово в слово. Еще назвал Севера двухметровым совершенством.
Анна не сдерживает эмоции и смеется, заражая беззаботным весельем и меня.
— Похоже на моего мужа, — Анна поглаживает спинку стула, приглашая меня, а сама проходит к следующему. — Боюсь, Марк успел много чего наговорить. Я знаю, какое первое впечатление он оставляет.
— Ну он… запоминается.
— Это точно! — Анна сглаживает мою заминку и продолжает очаровывать ласковым нравом. — Я в первую встречу хотела выцарапать ему глаза. Очень запоминающийся мужчина, другими словами.
Анна с совершенно счастливой улыбкой поворачивается к окну. Я смотрю на нее и не могу отделаться от мысли, что от нее тепла исходит больше, чем от солнца. Я давно не видела столь умиротворенных и спокойных людей. Но как это возможно? Она совсем не беспокоится за Марка? За то, что сейчас происходит в другой стране?
— Юля? — Анна замечает мой внимательный взгляд и приподнимает брови. — Что-то не так?
— Я просто удивлена, что тут так спокойно. Даже меня начинает потихоньку отпускать, хотя я весь полет крутила плохие мысли.
— Это надоедает, — Анна произносит голосом закаленного ветерана. — Я раньше много нервничала, по каждому пустяку, а как появились дети, так поняла, что себя нужно беречь. Для детей в первую очередь, им нужна сильная и здоровая мама, а это невозможно, если не спать по ночам. Да и скверными мыслями можно накликать…
Она переходит на шепот и замолкает, провалившись в воспоминания. Я же вдруг отчетливо чувствую, сколько всего прошла хрупкая девушка по имени Анна и как должно быть дорого заплатила, чтобы свить семейное гнездышко с таким мужчиной, как Марк. Я отчаянно надеюсь, что с меня судьба не попросит столь много. Я уже не смогу отказаться от Севера, я перемахнула развилку и даже не помню, когда мелькнула последняя стрелка в старую жизнь, я не хочу назад. И только прошу, чтобы завтра не было жестоким. Пусть тяжелым или нервным, но не жестоким.
— Я была уверена, что Север погиб у меня на руках, — произносит
— Боже…
— Его подстрелили на моих глазах. И он начал оседать, я подхватила его и попробовала зажать рану, — Анна судорожно перехватывает пальцы в замок и ведет плечами.
Как быстро поменялась наша беседа.
— Я не смогла удержать его, Север очень тяжелый… И мы вместе рухнули на пол. Я помню, что он засыпал, помню, что меня тоже вело. Я потеряла сознание или просто-напросто вытеснила ужасные воспоминания, но я толком не помню, что происходило дальше. Я пришла в себя уже рядом с людьми Марка. В безопасности. Но они не знали, где Север и что с ним стало.
— Ужасно, Анна. Даже на словах ужасно.
— Марк его тогда похоронил. В душе. Решил, что брата больше нет и что он виноват в его смерти. Я до сих пор не понимаю, как Север провернул всю эту схему, но рада, что он оказался настолько умен.
Анна вспоминает о чае и берется за тонкую ручку.
— Не будем больше о грустном, да? — она усмехается и, кажется, сама с трудом верит, что это возможно. — Девочки сейчас спят, но потом хочу показать. Похвастаться то есть, — она обворожительно смеется. — Ты любишь детей?
— А кто их не любит?
— Странные люди, — смеется Анна, пожимая плечами. — Хотя я долго не задумывалась о детях, жила сегодняшним днем, а сейчас даже дико вспоминать, что верила, что моя семья будет состоять из одного Марка. И что самое смешное, у меня теперь две копии Марка. Малышки пошли строго в отца, его порода перебила все мои старания.
— Они двойняшки?
— Да, сразу две красавицы, Яна и Елена. Муж говорил о сыне без остановки, пока я была на раннем сроке. Но вот так… Он их обожает. Теперь не докажешь, что хотел сына и только. Говорит, не было такого.
— Нужно было записывать на диктофон.
— За Севером не нужно записывать, вот честный человек! — Анна подмигивает мне как старой приятельнице. — Ему совесть досталась и за себя, и за Марка.
Анна вдруг отставляет чашку и встает с места. Она подходит ко мне и кладет теплую ладонь на мое плечо, мягко поглаживая.
— Всё будет хорошо, — произносит она тише, а я запоздало понимаю, что она прочитала внутренне напряжение по моему лицу, которое проявилось, стоило вновь коснуться Севера в разговоре. — Они скоро вернутся к нам. Вот увидишь, — Анна уверенно кивает. — Ты мне лучше расскажи, какой он сейчас. Что угодно, любую мелочь или случай, я бы послушала с удовольствием.
— Я даже не знаю что…
— Как вы познакомились?
— О, Боже, — я непроизвольно закатываю глаза. — Он разбил Порше, чтобы позлить меня.
— Да? Думаю, он хотел впечатлить, а не позлить.
Глава 24
Я остаюсь в доме Марка и Анны. Мне показывают комнату на втором этаже, которая становится моей спальней и в которой приятно пахнет восковыми свечками с ванильными нотками. Анна признается, что свечки — ее слабость, что она собрала уже целую коллекцию из Zara Home и заодно собрала целую коллекцию насмешек мужа.