Мой Лигр
Шрифт:
С особой осторожностью подошла к клетке. Один шажок, второй. Лигр сидел ровно, выпрямив спину, с гордой осанкой, в позе «йога» и, прищурившись, буравил меня своим наглым снисходительным взглядом.
Быстро швыряю похлёбку в клетку и с криками: «Мамочка!» со всех ног мчусь прочь от вольера на безопасное расстояние.
— Глупое создание, — зверь вальяжно комментирует и быстро набрасывается на пищу.
Чёрт! Он и вправду не шутил, когда заявил, что будет есть сырое мясо.
Руки в крови. Рот тоже. Он жуёт жадно, с рыками. Острыми зубами отрывает от плоти кусок за куском. Кровь
Ой, что же это делается?! Ест. Руками. Как зверёныш. Еще и урчит от удовольствия. Я в полном шоке. Вот уж ненормальный. Редкий на весь мир экземпляр со сдвигами в психике. Мечта психиатра. Да уж.
— Хорошо мяско, — Лигр, довольно причмокивая, облизал свои пальцы, как котёнок лапки. — Угодила, рабыня. Хвалю.
— Минуточку… — едва не лопнув от возмущения, я подошла ближе к вольеру. — Что значит рабыня?
Похоже, кое-кто уже полностью оправился. Набрался сил. Окреп и в край охамел от прекрасного самочувствия. Удивительно, но его раны от плети… от них остались лишь едва различимые полосы.
— Я говорю, бойся меня, смертная женщина и ничтожная рабыня, и упади на колени перед Существом Высшим!
— Чего? Перед кем?
Вдоволь набив брюхо сырыми потрохами, мужчина высокомерно вздернул мохнатую голову вверх, к потолку, и набычился.
— Рабыням слово не давали!
— Это вообще-то не я, а ты раб. Раз спишь на полу и ешь тоже с пола. А твои «хоромы» — это вонючая клетка, размером пять на пять.
Рёв. Такой сильный, как будто на взлетной полосе.
— Да совсем страх потеряла, женщина?!
— Нет. Не потеряла. Я очень боюсь. Но не тебя… а тех людей, которые при каждом удобном способе бьют меня по лицу и грозятся исполосовать на куски, чтобы затем швырнуть мои остатки в пруд к крокодилам, если я не научу тебя манерам.
Этот напыщенный котяра будто бы пропустил мимо ушей мою отчаянную исповедь. Каков остолоп! Никогда ещё в своей недолгой жизни я не встречала подобных хамов.
— Хватит болтать. Иди ко мне, — зашипев, Лигр поманил меня пальцем.
— З-зачем?
Я словно оказалась перед монстром без одежды и без кожи, когда увидела, как зрачки его ярких глаз трансформировались в два ромбовидных факела. Быстро обхватив себя руками, медленно начала отступать назад. От его жуткого взгляда хищника стало не по себе.
Чудище, что? Передумало и захотело меня сожрать? Именно этот страшный призыв вовсю транслировался на его озверевшем, небритом лице.
— Ты ведь хочешь, чтобы я обратился? Тогда… иди сюда.
— Нет.
И не подумаю.
— Быстро, зашла внутрь клетки, разделась, легла на пол и широко развела ноги. Ррррр…
— Да ты спятил! Ни за что!
— Я буду тебя иметь. Мне нужна самка. Срочно! — и он резко впился пальцами в прутья клетки, зарычал, потряс их руками, как остервенелый, сумасшедший дикарь из глубинки Амазонки.
Ну нет. Ну опять.
Чертов зверь разбушевался.
***
— Мне нужно потрахаться. Немедленно! Женщина!
— Это не ко мне, друг. Ты обращаешься не по тому адресу. Я всего лишь убираю клетки от дерьма. Я не проститутка. Сообщу
— А мне плевать! Я уже выбрал тебя. Ты МОЯ. Моя, моя, моя! Я тебя пометил. Ты не вправе мне отказывать. Ты никто. Ты — моя еда. Моя добыча. Низшее существо, что призвано природой служить и поклоняться Лиграм.
— Вот еще, — я хмыкнула, мысленно показав выскочке средний палец, и принялась мыть полы. — Хоть на голове прыгай… Ты сейчас не в том положении, чтобы мне указывать, Лигр. Если ты не заметил, ты сейчас никто. Экспонат. Собственность музея. Зверушка, в которую очень скоро будут тыкать пальцами, с которой станут фотографировать и кривляться богатенькие детишки олигархов.
Я не хотела это говорить. Но он меня достал. Парень вконец зазнался. Кто-то должен снять с него корону и приземлить эту высокомерную выскочку.
Он забился в истерике. Долго гатил по клетке кулаками, орал, психовал, запугивал меня рычаниями. Его варварство продлилось долгих три часа. Моя смена закончилась. Под шумок я быстренько дала дёру из вольера.
Ура! Отдыхать. Еще один день в аду позади. Осталось лишь… Девять лет, одиннадцать месяцев и двадцать два дня. Отлично. Мелочь, подумаешь.
Ох, я попала. Мне не продержаться в этом пекле и неделе.
***
Я практически добрела до своего домика, как вдруг откуда-то ни возьмись, как сам черт из-под земли, передо мной появилась морщинистая, перекошенная от гнева и жадности рожа Рудольфа.
— Мне нужно, чтобы этот чёртов сукин сын обратился в зверя! — Савински схватил меня за шиворот. Сдавил ткань комбинезона до мошек перед глазами. — И я, наконец, смог бы организовать первую экскурсию! И получить свои денежки. Что ему ещё надо? Мне опять попросить парней отстегать этого неотёсанного дикаря как следует?
Я быстро-быстро покачала головой.
Выдохнув, браконьер всё же расслабился. Поправил свои реденькие волосы на затылке, что были собраны в крысиный хвост, и устало промямлил:
— Почему тварь не перевоплощается?
Надо сказать правду. Надо бы… но я боюсь.
— Говори, сказал! По глазам же вижу! — топнул ногой в сантиметре от моего носка.
— Он сказал, что ему нужно поесть… и…
— И? — сердито выгнул брови.
— Потрахаться.
Негодяй расхохотался так, что слюни изо рта полетели на полметра вперёд.
— Ааа, как же я раньше не догадался. Из тех редких рукописей, что я укра… кхе, купил... в одном из музеев Африки, было сказано, что мифические существа Лигры черпаю энергию для существования из пищи, охоты и… спариваний. Да. Верно! Значит, ему нужна тёлка, — и мерзавец как-то странно на меня покосился.
— Н-не надо. Пожалуйста.
— Бу! — дёрнулся в мою сторону, пугая криком и оскалом, а я резко упала на пол, обхватив колени руками. Да просто ноги не выдержали. Подкосились. И ослабли. — Ах-ха-ха! — вдоволь наглумившись, бандит огласил: — Ну ладно, мы что-нибудь придумаем. Не буду отдавать тебя зверю в качестве шлюхи. Задерёт — и костей не останется. Ты нам ещё пригодишься. Для твари ты единственная, кому он более-менее подчинился. Всё, вали. Отдыхай. А завтра придумай, как поставить уродца на колени и заставить кувыркаться под гармошку. Гыыыы.