Мой любимый предатель
Шрифт:
Солнце слепило сквозь не до конца прикрытые бордовые портьеры – значит, пора вставать. Настенные часы в форме ярко-оранжевого апельсина бодро показывали двенадцать дня: я лениво потянулась, нехотя продрала глаза, оттолкнулась ладонями от края кровати, выныривая из уютного кокона-одеяла, и направилась в ванную. Плескалась и фыркала под ледяными струями воды, смахивая с сонного тела налипшие остатки дремоты.
Мой день, и плевать, во сколько он начался, стартовал на невероятном душевном подъеме лишь от того, что я выспалась. Среди
Невероятно много для популярной певички и достаточно для обычной девчонки, чтобы снова почувствовать себя живым человеком, а не тщедушным умертвием, призванным неумехой-некромантом из могилы.
А еще сегодня день моего рождения, поэтому никакой прессы, никакой вечеринки и никаких гостей – только я и папа.
Я наспех напялила свободную черную майку без рукавов с черепом на груди, узкие джинсы, рваные на коленях, и высокие удобные кеды. Копну длинных чуть выше поясницы волос спрятала под бейсболкой, а на глаза нацепила огромные квадратные солнцезащитные очки. Из своего убежища выбралась через черный ход и, словно Эцио Аудиторе, призраком скользнула на подземную автопарковку.
Забралась в горячо любимый черный бээмвэ Х6 и с нежностью провела пальчиками по кожаной оплетке руля. Это для публики я схожу с ума по алой двухдверной мазде, а на самом деле обожаю свой надежный танк, в котором можно не переживать, если вдруг наскочишь колесом на бордюр, объезжая пробку.
Каким-то чудом я долетела до загородного особняка отца за час, отчего отметка настроения скакнула еще выше. Радостная, забежала в коридор, стянула кепку и звонко прокричала.
– Па, я дома! Встречай! – ответом мне послужила абсолютная тишина, и я запоздало сообразила, что стоило, наверное, заранее позвонить. А еще лучше – вовсе не приезжать сюда.
Он просто забыл. Как будто у него двадцать пять дочерей. Или у меня день рожденье, как минимум, раза два-три в месяц. Обида острой болью полоснула между ребер и разлилась едкой горечью изнутри.
С растущим подозрением торопливыми шагами махнула на второй этаж, первым делом проверила туалетную комнату рядом со спальней и ожидаемо обнаружила там чужеродную зубную щетку, десяток баночек с кремами, расческу с блондинистым волосом на ней и даже вскрытый пакетик от презерватива. Брезгливо поморщившись, сгрузила ненужный хлам в урну и продолжила исследование уже родительской комнаты.
В шкафу нашлась дюжина новых дизайнерских платьев, несколько пар туфель от Маноло – все это я сгребла в охапку и невозмутимо прошествовала на задний двор. Остановилась у края бассейна, стянула кеды, ногой отодвинула обувь подальше и прямо со всем шмотьем сиганула в прозрачную воду.
Я даже немного поплавала перед тем, как оставить гостеприимную заводь с разбухшими разноцветными кляксами ткани. Зажмурилась, подставив лицо ласковым лучам июньского солнца, пока вода струйками стекала с майки и джинс на голубоватый кафель. В таком виде меня и застал отец, громогласным криком огласив придомовую территорию.
– Маргарита! – мое воображение нарисовало, как постепенно наливается красным его благородное лицо и бешено начинает биться жилка у виска, так что я приоткрыла один глаз, чтобы подтвердить догадку.
Спокойно прошлепала к шезлонгу, откопала предусмотрительно припрятанные под кепкой зажигалку и ричмонд вишневый, подкурила сигарету и с упоением затянулась. Никогда не перейду на эту электронную пародию из рекламы. Скоро и настоящего-то ничего не останется, будем жить на сплошных суррогатах – заменитель мяса, заменитель воды, секса, в конце концов.
– Маргарита, – раненым тигром взревел мужчина пуще прежнего, а я всем корпусом развернулась к нему, демонстрируя кровожадный оскал – сам виноват, довел-таки.
– Двадцать два года, как Маргарита, – отрезала я и громко расхохоталась, сквозь слезы выдавливая: – и ты не поверишь, именно сегодня случились эти двадцать два.
– Ты переходишь все границы, – багровел мужчина, в то время как я продолжала испытывать его терпение на прочность.
– Да бросьте, Владислав Вениаминович, – изогнула насмешливо левую бровь. – Через неделю-другую найдете очередную модельку или актриску, а я великодушно избавила вас от тягот расставания с предыдущей.
После смерти матери отец забывался с красивыми длинноногими и обязательно пустоголовыми красотками, которых менял чаще, чем я свою губную помаду. И я даже привыкла к тому, что они практически мои ровесницы – вдвое моложе него.
Неоднократно он просил под благовидным предлогом выставить ту или иную особу из дома, пока он решал деловые вопросы в командировке. Только вот спускать пренебрежение одним-единственным важным для меня в году днем я не была намерена.
– Лишу наследства, – родитель вытащил последний козырь, куда больше походивший на капитуляцию.
– Напугал ежа, – совсем невежливо хмыкнула я, проглатывая окончание фразы и выпуская сквозь зубы струю табачного дыма. – Забыл, что я уже заработала на жизнь и на хлеб с маслом и икрой не только себе, но и будущим детям?
– Которые неизвестно кем родятся, если не перестанешь курить, – досадливо поморщился погрустневший отец.
– Еще желательно перестать есть генно-модифицированные продукты и дышать смогом, – пустила очередную шпильку я, сминая пальцами догоревшую почти до фильтра сигарету.
– Ладно, Рит, заканчивай, – обреченно вскинул руки мужчина, сдаваясь на милость победившей стороне. – Я не заслужил звания «отец года», и мне действительно жаль, что я испортил тебе праздник. Я постараюсь загладить вину, если ты, конечно, позволишь. Но сейчас нам нужно серьезно поговорить.
Глава 3
Антон
Ты не стал выбирать судьбу,
так она тебя выбрала.