Мой мединститут периода застоя
Шрифт:
– Да какое там у тебя призвание? – не унимался Баранюк. – Ты меня и Овечкой обзывал, и профкомовской шестеркой. А ты сам шестерка, погрязшая в инцесте: за сестру замуж вышел!
– Я не шестерка, а адъютант. И это не инцест, а инбридинг. Падчерица дяди имеет дальние южно-африканские корни, поэтому у нас плодовитое и многочисленное потомство.
– Ну да, у негритянок детородная функция – зашибись, – загромыхал барабанным смехом онколог Ливерман (студенческое прозвище «Колбаса» оказалось пожизненным).
– Ах, ты синовиальная саркома в стадии распада! Ботулизм, колбасный яд! Оперируешь фатальных больных за бешеные деньги! Много
– Мальчики, ну, прекратите же дискредитировать нашу медицину! – влезла жена Ливермана Броня. – У нас и появились новые надежды, потому что медицина шагнула далеко вперед…
– … в пропасть… – прозвучал карающий голос Теличкиной
Мих завел допотопный будильник и поднес к нему микрофон. Микрофон истерически завизжал, оглушительно задребезжал – и зал, затыкая уши, успокоился.
– Дорогой наш дружный курс! – ухмыльнулся фарфоровым ртом Мих. – Мы очень неплохо размялись. А сейчас – сюрприз! В нашей студенческой столовой нас ждет комплексный обед, приготовленный по лучшим рецептам Брежневских времен и лично нашей замечательной общежитской кухни. А потом… А потом нас ждет увлекательная поездка в наш бывший лесной лагерь «Медик», который много лет разрушался, но недавно стал собственностью нашего многоуважаемого почетного гражданина и мецената Константина Николаевича Малкина. И сегодня он полностью в нашем распоряжении аж до завтрашнего вечера. Все оплачено администрацией и меценацией самого владельца. Мы будем там одни. Выпивки и закуски достаточно, чтобы прокормить весь наш выпуск. А так как из него не пришло и пятой части – будем кормить и поить диких зверей этого заповедного уголка нашего родного и дорогого города Стратограда. Ура, товарищи!
– Ура-а-а!!! – эхом отозвалась ЦМА. Танька Теличкина злобно блеснула поросячьими глазками и выбежала вон, громко хлопнув дверью. Но все это потонуло в рукоплесканиях довольного коллектива.
В холле общежития перед закрытой дверью в столовку создалась толкучка. Все ждали Миха, который куда-то срочно отлучился, как перед экзаменом. Но нет! Он появился в хвосте толпы, со свежим цветом лица и с большими ножницами:
– Осторожнее, не травмируйтесь об острорежущий предмет! – протискивался он между разноряженными спинами участников торжества. Во второй руке у него оказался старорежимный ключ, которым он принялся деловито отпирать столовские двери, ржаво скрипя и чертыхаясь: – Вот, черт, этот замок, видать, не работал с нашего выпускного!
Наконец, замок поддался, двери распахнулись, но путь преградила красная атласная ленточка.
– Честь перерезать эту ленту предоставляется самому взрослому члену нашего курса – Павлу Семеновичу Андриянову!
Курс зашумел и вытолкнул из себя Андриянова (по кличке «Старичок-Боровичок»). Андриянов раскраснелся, трясущимися ревматоидными пальцами ухватился за ножницы сразу двумя руками (на днях ему исполнилось восемьдесят два), с трудом нашел ими ленточку, поднапрягся и героически пукнул в самый торжественный момент. Этот акт был воспринят, как залп «Авроры», ленточка упала по обе стороны, шевелясь, как живой размноженный вдвое дождевой червь, а Андриянов зарделся, раскланялся и жестом пригласил всех в зал.
Обеденная часть старой студенческой столовой была сервирована в соответствии с нашими добрыми воспоминаниями.
– Мих, я чё-то не понял: а где бухло? – раздались разочарованные голоса пенсионного возраста. – Ты хоть бы пива принес!
– А когда-это в студенческой столовой бухло подавали? А пиво мы пили не здесь, а в «Гармошке». А «Гармошка» теперь уже не пивнушка, а ресторан «Гармония» для светских семейных пар.
– Да ладно, Мих, пили мы и здесь, и где только не пили. Мы как-то на лекции по научному коммунизму на троих пузырь шампанского выпили. Причем, одномоментно, через три системы для переливания крови.
– Да не гони, Стас, – попытался заткнуть выступающего Баранюк. – Что через эти трубочки под халатом к воротничкам – и в рот, это да. А шампанское сразу втроем… никогда не поверю!
– Вот ты сейчас здесь пожамкаешь застойную баланду, покупай шампусик, а я тебе покажу.
– Тихо, ребята! Кончай базар. Да если сейчас сюда еще и бухло – до вечера в сознательном состоянии останутся двое: Колюнчик и Лидка Белоусова. И то потому, что они не пьют, потому что больше не могут. Все спиртное уже в пути (я его отправил подальше от соблазна) и будет ждать нас в нашей сегодняшней обители. Так и быть, открою тайну: кроме всяческих заморских напитков, нас ждет там…. наш родной советский «Агдам»!
– У-у-у! – загудели голоса и последовало рукоплескание, переходящее в авацию.
Столы были расставлены буквой «П», как на свадьбе Егорова после первого курса. На белых в полосочках и пятнах (так было задумано) скатертях ломились изысканные блюда: «брежневские» котлетки, борщ, гороховый супчик, макароны, пельмени, салат из свежей капусты и компот из сухофруктов. На все это был совершен такой налет, что через пятнадцать минут уже ничего в тарелках не осталось.
– Мих, где ты достал такой натуральный продукт?! Это же сказка! –дожевывая последнюю скибочку булки «по шесть копеек», прочавкал Чумай.
– А пирожки «с котятами» просто уводят в далекое прошлое. О, какой вкус!
– А вот гороховый суп здесь совсем не к месту, и так из некоторых песок сыплется.
К Миху наклонился психотерапевт Юрка Бибиков и зашептал ему в ухо:
– Я ж тебе говорил, что прокатит, а ты не верил! Психотерапия творит чудеса. Главное, все правильно оформить и преподнести, тогда из каждого просроченного соевого мяса можно внушить осетра.
– Граждане-стратоградцы и гости нашего города! Да не нажирайтесь вы так, вы же осоловеете, а там еще будут и шашлыки, и пышки, и холодные блюда. Да, кстати, и осетр… Так как сегодня суббота, а завтра, стало быть, воскресенье, на работу не идти. Да и вообще, кто еще из нас работает… Ну да, есть такие. Кое-кого еще не выгнали на достойный отдых, то есть, как сейчас говорят, на доживание… Ну, так что не забудьте спросить у своих драгоценных супругов, детей и внуков, разрешат ли они остаться в лагере с ночевкой. Если кто не сможет – мы тогда организуем, кроме завтрашнего, еще сегодняшний вечерний обратный автобус, и он всех развезет по домам.
– А пошли эти детки со внуками куда подальше! Позвонить – позвоним, чтобы не взбесились и не устроили нам потом допросы с пристрастием, а разрешение спрашивать – жирно будет. Так, ребята?
– Да-а-а! – последовало хоровое согласие.
– Ну, и хорошо! – подытожил Мих. – А сейчас все медленно, чтобы не расшерудить, что поели, выходим из общежития и собираемся через пятнадцать минут перед центральным входом. Там уже стоят автобусы во главе с нашим замечательным «Фантомасом»…
– У-у-у!