Мой мединститут периода застоя
Шрифт:
– «… потому что, если больной боится «перышка», то его сосуды от адреналина суживаются, и капля крови становится более концентрированной…»
– «…
– Это профессор А… Агафонов так говорил! – крякнул его сосед, подскакивая на кочке. – А военно-полевую терапию помните? «Нет ничего, кроме поля боя, ваших рук и ваших голов». А я это ощутил на себе, когда в Чечне…
– Хорош, Гусенко, ты не один воевал, и не надо сейчас портить радость встречи всяким мраком. Еще и покойников сейчас вспоминать начнешь! Все мы там будем.
– Все, да по-разному. Вот чем отличается советский врач: даже самому паршивому участковому терапевту пистолет к уху приставь – он тебе любой диагноз поставит и вылечит в два счета самым доступным способом. Даже несмотря на то, что нас уже зазомбировали по западному образцу. А этим, молодым, хоть гранату в зубы – ничего не смогут. Потому что у них и нет ничего. Мы – последние из магикан. Наша школа умрет вместе с нами.
– Тьфу на тебя, Чеших! Еще будешь воду мутить – мы тебя в форточку выкинем.
– А это у него старческое, – подал голос психотерапевт. – Закон Рибо, как все мы помним, называется: то, что было давно, хорошо помнит, а то, что сегодня в столовке сожрал – ни-ни. И молодежь ругать – тоже известный симптом. Не боись, Чешихин! Наша молодежь подергается-подергается, понатыкается на рогатки – и за ум возьмется. А когда в зрелости за него берешься, так и лекции прогуливать уже не захочется.
Конец ознакомительного фрагмента.