Мой механический роман
Шрифт:
Лора получает стипендию от Школы коммуникаций Анненберга Университета Южной Калифорнии, а Рави решает поехать в Калифорнийский университет в Сан-Диего, в двух с половиной часах езды от нас (при условии, что пробок не будет). Дэш выбирает Нью-Йоркский университет, Эммет выбирает Калифорнийский университет в Беркли, а Кай и Тео, конечно, оба собираются поступать в Массачусетский технологический институт.
Люди тоже все время спрашивают меня, каковы мои планы, и, признаюсь, хотя поначалу я была немного смущена. Сказать, что я собираюсь поступить в Общественный колледж Санта-Моники, —
Нилам права. Жизнь длинна, и у нас много шансов начать все сначала. В средней школе я не получила достаточно прочных математических знаний, и мне хотелось бы получить еще несколько навыков для участия в конкурсе по программам машиностроения. Первый курс, на который я решаю записаться, — это класс компьютерной графики, плюс я добавляю курс черчения. Я также ищу работу на осень, и Мак мне в этом на удивление помог. Он познакомил меня со своим знакомым из программы, предоставляющей репетиторов по STEM для детей из малообеспеченных семей.
К тому времени, когда я попаду на инженерно-ориентированную программу (а я так и сделаю), я планирую быть полностью подготовленной, не потратив ни цента денег моих родителей.
— Ну и каково это — иметь план? — спрашивает меня Тео.
— На самом деле неплохо. — Я действительно держалась за эти моменты, когда гуляла по двору, держа его за руку, потому что, как бы я ни был взволнована будущим, я знаю, что буду скучать по нему как сумасшедшая. — Каково это — осознавать, что с твоими планами, как всегда, все в порядке?
— На самом деле Массачусетский технологический институт не позволяет вам сразу выбрать специальность, — говорит он со смехом. — Первые пару лет мне придется вести себя бесцельно, и это будет… впервые.
Я ничего не могу с этим поделать, я смеюсь.
— Вау. Ты уверен, что справишься с этим?
— Эх, я кое-что узнал о том, как отпускать, — говорит он, сжимая мою руку, прежде чем мы падаем на скамейки нашего обеденного стола.
Трудно поверить, что было время, когда я не чувствовала что мы так близки с кем-то. Тео видел самые отвратительные, тайные, неопределенные стороны меня, и я до сих пор не могу поверить, что он хочет всего этого, хорошего и плохого. Но опять же, я тоже видела все его переломные моменты и от них тоже не отказалась бы. Думаю, именно это и есть влюбленность, хотя что мы на самом деле об этом знаем? Мы еще достаточно молоды, чтобы относиться друг к другу настолько глупо, насколько нам хочется.
Мы договорились, что будем вести себя проще, пока мы в разлуке. Я не хочу, чтобы он чувствовал, что ему приходится все время со мной разговаривать или что-то в этом роде, хотя я знаю, что это легче сказать, чем сделать. Я не хочу, чтобы он потерял хоть что-то из этого опыта, точно так же, как я не хочу тосковать по нему, пока мне нужно разобраться в своих делах. Итак, прямо сейчас у нас будет лучшее лето со всеми нашими друзьями, а потом…
Пусть всё идёт своим чередом.
— Эй, прежде чем все сюда придут, — говорит Тео, — я тебе кое-что принес.
—
— Он маленький, не волнуйся. Он вытаскивает из рюкзака что-то крошечное, и я не могу сдержать вздох удовольствия, когда он протягивает это мне.
— О, это еще одна птица в моей коллекции, — говорю я с волнением, забирая из его пальцев маленькую старинную булавку. — Это так красиво, Тео…
— Моя мама опять ходила по магазинам и я зашел в этот винтажный магазин, владелец отложил её для меня. Я подумал, что ты можешь использовать её для волос или чего-то еще, — говорит он мне, — но я не совсем понимаю, что ты носишь, так что… решать тебе.
— Ну, это прекрасно. Потому что — говорю я, изображая барабанную дробь на обеденном столе: — У меня тоже есть кое-что для тебя.
— Действительно? — Он загорается, как рождественская елка.
Глупый мальчик.
— Ты правда любишь подарки, да?
— Я имею в виду, что я был очень обделен в жизни, — говорит он, — ты знаешь… — Я слегка ударяю его по руке. — Замолчи. Я пока не собиралась его тебе отдавать, но раз ты сидишь здесь с пустыми руками…
— Ага! Дай это мне. — Он ухмыляется.
Я закатываю глаза и достаю из сумки что-то чуть побольше. — Закрой глаза, — говорю я.
— Как скажешь, Бельканто. Он закрывает их, и я тянусь к его рукам.
— Хорошо, сейчас.
Его глаза распахиваются, и он смотрит на вещь, которую я сделала для него: по сути, это крошечный движущийся воробей, которого я построила из батарейки для часов и некоторых автозапчастей Люка. В последнее время я провожу немного больше времени у отца, поэтому он предоставил мне свободный доступ к своим инструментам. Я начала работать над этим сразу после того, как мне стало слишком плохо для выпускного, хотя я не была уверена, что я делаю и для кого я это делаю, пока он не был закончен. И тогда я поняла.
— Это, знаешь… потому что всегда должно быть две птицы, — объясняю я, чувствуя себя немного глупо, потому что на самом деле я не знаю, бывают ли мальчики такими сентиментальными. Тео как бы смотрит на него сверху вниз, а затем сразу же начинает возиться со схемой, чтобы разобраться.
— Он взмахнет крыльями, если ты это сделаешь, — говорю я, показывая ему связь в механизме. — Я не хотела заставлять тебя брать с собой в общежитие какую-нибудь глупость, но подумала, понимаешь. Он был настолько маленьким, что его можно было спрятать в столе или…
— Ты шутишь? Бел. — Он наклоняется и без направления целует меня в щеку, все еще слишком очарованный птицей в своей ладони, чтобы поднять голову на меня. — Прежде всего, я хочу знать все о том, как ты это сделала. Во-вторых, я поставлю это во главе моего стола. Или моей тумбочки. Или того, на что больше всего смотрю.
— Ну, если хочешь, — говорю я, хотя мне, конечно, приятно это слышать.
— Рыбак рыбака, да? — говорит он с усмешкой, и на мгновение у меня сжимается грудь.
Я буду очень по нему скучать. Так много. Бывают такие моменты, когда я чувствую себя полностью синхронно с ним, и я знаю, что, когда он уйдет, мне будет не хватать частички себя.