Мой-мой
Шрифт:
– Тогда мне надо будет скоро идти и собирать вещи, – спохватывается Будилов. – Это хорошо, что я уеду спонтанно. Неожиданно. Ни с кем не надо будет прощаться. Все узнают об этом потом. Будут звонить мне, а Фира скажет – "Уехал!".
– Подожди, Будилов, – говорю я. – Надо еще выпить. Пия поставила в морозилку вторую бутылку. Для нее это важно, ведь замуж она выходит всего второй раз в жизни. Волнуется, небось. А я почему-то думал, что это не серьезно. До сих пор не могу поверить и прийти в себя. Значит, правда-таки, в понедельник она меня на себе женит.
– Женись-женись, хуже не будет.
– Сейчас она обрадует маму. Слышишь, как хохочет сама? Это же полный цирк! И то, что ты с нами едешь – тоже неплохо – мне не будет там так одиноко. Наберем с собой водки и напьемся. Мне на самом деле совсем не страшно знакомиться с ее родственниками.
– Ну, все! Мама нас ждет. Я ей уже о Владимире рассказывала. Она сделает нам на обед пиццу, а вечером мы пойдем в сауну. Сауна у мамы прямо в квартире. Выезжаем завтра в восемь. За Будиловым заедем в восемь пятнадцать. Ты успеешь собраться?
– Успею, – говорит Будилов, накладывая нам на тарелки жареную картошку.
–
Глава 57. ОТЪЕЗД В ФИНЛЯНДИЮ. ВЫБОРГ. ГРАНИЦА И ЗАГРАНИЦА.
– Владимир, знаешь, ты не мужчина, – говорит мне Пия.
– Почему ты говоришь мне это именно после того, как у нас с тобой только что был такой хороший секс? Посмотри – за окном уже светает, и нам почти не остается времени, чтобы спать перед дальней дорогой в Лаппенранту.
– Дорога в Лаппенранту вовсе не дальняя! Лаппенранта находится совсем недалеко от границы. Если все будет нормально, мы доедем туда часа за четыре. Когда я сказала, что ты не мужчина, я имела ввиду другое.
– Что же ты имела ввиду?
– Ты делаешь это не так, как мужчины. Наверное, как женщины. Ты – как женщина, но не женщина.
– Да, я – не мужчина. Я никогда не отождествлял себя с мужчинами.
Но, я – и не женщина. Это правда! Я – олень!
Я смотрю, как она засыпает с тихой улыбкой на лице в серых утренних сумерках. Ей понравился мой ответ, и мне – тоже. Да, я – олень! Мне удалось, наконец-то, себя окончательно идентифицировать. Я все делаю не так, не по-человечески. Я – олень, пришедший в мир людей с какой-то непонятной миссией.
Или же я стал оленем, совокупляясь в отрочестве с оленихой Маей? Помню, как тогда мне открывалась истина. Через призму нашей с ней интимной близости я начинал воспринимать мир по-иному. Во время ее оргазмов мне удавалось получать невербальные знания-образы, впоследствии сформировавшие меня как личность. Это было сладкое необъяснимое чувство, смешанное с почти паническим страхом, что Мая может лягнуть меня копытом.
Когда в Летнем саду Пия бегала наперегонки с Каем, а мы с Будиловым сидели на лавке перед памятником Крылову, мне пришел мессидж из Лондона. От Гадаски. Он шел подписывать договор на аренду дома. "Дом плохой и далеко от центра, но при этом большой" – сообщал он.
"Не подписывай!" – отвечал я ему, посоветовавшись с Будиловым. Но он подписал. Теперь будет там все ремонтировать и на начало июня назначит новоселье. Приглашает приехать. "Будут негритянки, китаянки и латино-американки" – пишет Гадаски. Мне надо в Лондон,
Но, будет видно, куда все повернет. Пока что я еду в Финляндию, а потом женюсь. Никак не могу привыкнуть к этой мысли. Мне это не совсем нужно, но я это сделаю из любви к женщине, которая того хочет. Еще неизвестно, насколько это меня свяжет, и как она начнет вести себя после вступления в брак.
– Я пойду переодеться и взять что-то с собой. Ты заедешь за мной, или мне вернуться сюда?
– Я буду у тебя в 8.10. Успеешь?
– А что мне успевать? Успею.
Дома я переодеваюсь и беру с собой зубную щетку. Еще беру с собой свитер. Водку куплю по дороге. Вроде бы все. Выглядываю с балкона на пустынную воскресную улицу Чайковского, залитую солнцем. Теплынь. Ровно в 8.10 подъезжает Пия и останавливается внизу. Я машу ее рукой и спускаюсь вниз. Ровно в 8.15 мы у Будилова.
Пия с Каем остаются в машине, запаркованной на Фонтанке, а я знакомым проходным двором направляюсь за нашим другом. Он собран. Помогаю ему нести гармошку. Фира идет провожать нас до машины. Кидаем вещи в багажник и устраиваемся на заднем сидении. Кай, как всегда, сидит рядом с Пией впереди.
Переехав Литейный мост, мы быстро проскакиваем новостройки. Безлюдье и безмашинье. Во вторник 9-ое мая – праздник. В связи с этим понедельник 8-ое тоже сделали выходным. Поэтому город уже в пятницу разъехался по дачам на целых четыре дня. Пия заворачивает к Макдональдсу для автомобилистов, и мы покупаем себе завтрак в дорогу. Приятно что-то съесть после вчерашнего перепоя и попить кока-колы.
– Пия, а почему мы не можем остаться в Финляндии дольше? Разве у вас в консульстве нет праздников? 9-ое мая – это же День Победы! А в понедельник тоже нигде ничего не работает. Неужели вы будете работать?
– Конечно же, будем! И завтра, и послезавтра будем. 9-ое мая – это для нас не праздник, а скорее – наоборот. Это вы – русские выиграли ту войну, мы – финны – ее проиграли. В Финляндии и в России разные праздники, Владимир. У нас другая история и другая культура. Да, когда-то мы были вместе, но это было давно. Понимаешь?
Она протягивает мне назад руку, как-то сверху, через спину, и я ей ее пожимаю, затем целую, легонько прикусив указательный палец.
– Ай! Больно! А вы не забыли паспорта?
В Выборге мы сворачиваем на заправку. В Выборге я еще никогда не был. Пока Пия заправляется, я успеваю сходить на набережную, которая почти рядом – метрах в тридцати. Заправочная станция новая и современная, сделанная по западным стандартам с кафе и магазинчиком внутри. Вполне все уютно и комфортабельно. Пьем кофе, только Будилов отказывается от кофе и идет размять ноги.
– Сейчас нам надо заехать на рынок, чтобы купить компакт-диски и видео. Здесь все страшно дешево и есть видеофильмы на финском языке. На обратном пути мы этого сделать не сможем. Еще я хочу купить себе здесь корзину. В прошлый раз я видела очень красивые корзины. Такие плетеные. Но не купила. Нужно покупать. Буду ходить с ней за продуктами. Кстати, какая разница между корзиной и кошелкой? Ты мог бы мне объяснить? Или это одно и тоже?