Мой муж Одиссей Лаэртид

Ивик Олег

Филоктет вел под Трою семь кораблей, и, мне кажется, было бы резонно отправить его на родину на каком-то из них. Однако Агамемнон не захотел терять ни судно, ни воинов, которые на нем находились, и приказал Одиссею высадить Филоктета одного на пустынном берегу острова Лемнос. Не знаю, как мой муж уговорил несчастного сойти с корабля, — наверное, опять прибегнул к какой-то хитрости. Во всяком случае, Филоктет на многие годы остался там, страдая от раны и с трудом добывая себе пропитание охотой.

Забегая вперед, скажу, что значительно позднее, уже на десятом году войны, ахейцы получили предсказание, что они не смогут взять Трою без помощи Филоктета, который был владельцем замечательного лука и стрел, доставшихся ему от Геракла. Тогда

Агамемнон решил все-таки исцелить его и привезти на берега Геллеспонта. Он не нашел ничего лучшего, чем поручить это дело Одиссею, несмотря на то что именно Одиссей в свое время бросил больного на Лемносе. Самое удивительное, что Одиссей отравился. Не знаю, как он мог смотреть Филоктету в глаза после того, что сделал; как мог сам Филоктет согласиться на уговоры... Наверное, Одиссей снова прибегнул к каким-то хитростям и лжи.

Мне кажется, Агамемнон специально дает моему мужу самые неприятные поручения, выполняя которые, тот рискует покрыть себя дурной славой. Конечно же Агамемнон просто завидует его хитроумию и мудрости. А Одиссей, как дисциплинированный воин, к тому же связанный клятвой верности Менелаю, не считает себя вправе отказывать вождю. Надеюсь, люди не станут порицать его за это.

Когда эллины позже стали совершать жертвоприношение Аполлону, с алтаря сползла водяная змея и укусила Филоктета. Рана оказалась неизлечимой; она издавала отвратительный запах, который войско было не в силах вынести. Тогда Одиссей по приказу Агамемнона высадил Филоктета на острове Лемносе вместе с принадлежавшими филоктету луком и стрелами Геракла. Филоктет стал там охотиться за птицами и таким образом добывал себе пропитание в этой пустынной местности.

(. . .)

Когда уже прошло десять лет войны и эллины пали духом, Калхант вещал, что Троя не может быть взята без помощи лука и стрел Геракла. Услышав это, Одиссей в сопровождении Диомеда отправился к Филоктету на Лемнос, овладел при помощи хитрости луком и стрелами Геракла и убедил Филоктета отплыть под Трою. Филоктет отправился туда и, после того как его исцелил Подалирий, выстрелом из лука убил Александра.

Аполлодор. Мифологическая библиотека

Последней весточкой, которая дошла до меня с берегов Троады перед тем, как связь с Геллеспонтом надолго прекратилась, было сообщение о высадке ахейцев на троянскую землю. В те дни местные жители спешно покидали побережье в страхе перед захватчиками, сами же ахейцы не слишком препятствовали этому, потому что им надо было прежде всего обустроить свой лагерь до начала военных действий. Сотни беженцев на рыбачьих судах и лодчонках, не предназначенных для дальнего плавания, выходили в открытое море. Множество из них погибало, но некоторые добирались до берегов Фракии или до островов Эгейского моря и рассказывали о начинающейся на берегах Геллеспонта резне. Другие мореходы разносили эти известия по всей Ойкумене. Так я узнала о том, что Одиссей жив и благополучно высадился в Троаде.

Мне повезло больше, чем другим ахейским женам, — ведь беженцам было не до того, чтобы запоминать имена захватчиков. Но Одиссей во время высадки проявил такую смекалку, что историю эту узнали и запомнили многие. Было предсказано, что первый воин, коснувшийся троянской земли, первым падет в битве, поэтому, когда корабли приблизились к берегу, ни один из ахейцев не захотел прыгать на сушу. Возникла заминка, которая могла бы стать роковой, и тогда мой муж

бросил на песок свой щит и соскочил на него. Троянской земли он не коснулся, но воины с других кораблей не заметили его уловки. Увидев, что первый ахеец уже стоит на суше, Протесилай из Фессалии прыгнул на берег — он и стал первой жертвой войны, пав от руки Гектора.

Мой муж заслужил этим поступком славу храбреца, который не испугался пророчества, — ведь мало кто видел, что он коснулся лишь собственного щита. Многие потом удивлялись, что он остался жив и, значит, предсказание не исполнилось.

Жалко Лаодамию, жену Протесилая, — они расстались сразу после свадьбы, не успев даже достроить дом, в котором собирались жить. Она долго не верила в смерть мужа, и Гермес, пожалев ее, вывел Протесилая из Аида, чтобы они могли еще раз повидаться. Но получилось только хуже: Лаодамия решила, что муж ее ожил, а когда узнала, что им надо вновь расстаться, теперь уже навсегда, покончила жизнь самоубийством.

Протесилаю

«Первый в народе» — мне выло дано роковое прозванье:

Первым я из бойцов пал во фригийской войне,

Прянув без страха отважным прыжком на Сигейскую отмель.

Ибо коварной меня ложью оплел Лаэртид,

Тот, который на брошенный шит с корабля перепрыгнул,

Чтоб не коснуться ногой страшной троянской земли.

Что ж? не эту ли смерть для меня напророчили судьбы

В час, когда отец имя младенцу давал?

Децим Магн Авсоний. Эпитафии героям, павшим в Троянской войне

Корзина 5

Как же тогда мне забыть о любимце богов Одиссее?

С жаром за все он берется, и мужествен дух его твердый

Во всевозможных трудах. И любим он Палладой-Афиной.

Гомер. Илиада

Артемида сдержала слово: после того как Ифигению зарезали на жертвеннике, войска Агамемнона благополучно прибыли в Троаду и расположились лагерем в бухте неподалеку от Трои. Война началась, но вести с Геллеспонта до нас теперь не доходили. Я слышала только, что ахейцы не стали окружать город. Собственно, он до конца войны так и не был осажден в полном смысле слова: в Трою продолжался подвоз продовольствия, в нее входили войска союзников... Все это подтверждало слова Одиссея о том, что целью ахейских вождей была не столько Троя, сколько богатые, но плохо укрепленные города на берегах и островах Геллеспонта и Пропонтиды.