Мой настоящий отец
Шрифт:
Я был в полном смятении. Как только мадемуазель N. появилась в конце коридора, я подлетел к ней и во всем признался. Она отпрянула и смерила меня взглядом, нахмурив брови:
— Я ценю ваш героизм, Дидье, но не советую вам покрывать товарища и брать на себя его вину. Пусть Иван сам за себя отвечает.
Потом вошла в класс и устроила нам внеплановую контрольную. Как только все сдали тетради, она удалилась, не дав мне возможности продолжить мои признания.
Караулить мадемуазель N. у туалета я не стал — предпочел сознаться во всем директрисе.
Вечером я все рассказал вам. Ты расхохотался. Мама отнеслась всерьез. Она заявила, что необходимо подготовиться к защите на дисциплинарном совете, иначе меня могут отчислить из лицея.
— Да брось, вряд ли до этого дойдет, это же просто шутка. Глупая, конечно, — сурово добавил ты, давясь от смеха. — Да не станут они выставлять себя на посмешище. В его возрасте я и не такое вытворял. Учил свою литераторшу вызывать духов. Украдкой двигал столик, а она думала, будто на ее вопросы отвечает Виктор Гюго. Однажды у нее за спиной зашевелился шкаф. Я тут был ни при чем, а она решила, что ее разыгрывают, и первая засмеялась.
— Сейчас все по-другому, Рене.
Мама оказалась права. Вас вызвали к директору в понедельник, в семь сорок пять утра. Но приняли не сразу. Усадили в плетеные кресла, словно пригвоздили к позорному столбу у всех на виду. Целый час вас продержали в холле, где сегодня за стеклом выставлены все мои книги и висит фотография с датами учебы (1975–1978 гг.).
На исходе шестьдесят пятой минуты публичного унижения жена сказала тебе:
— Уходи.
— Как это — уходи?
— Они не смеют так с нами обращаться! У тебя работа и клиенты, представление слишком затянулось, все, иди.
Ты нехотя подчинился. Четверть часа спустя воспитательница, цокая на шпильках провела маму в кабинет директрисы. Они холодно пожали друг другу руки. Состоявшийся разговор мы знаем в мамином изложении.
— Ваш супруг не пришел?
— Задайте этот вопрос вашим сотрудникам: они все успели его рассмотреть, как слона в зоопарке.
— Сожалею, что вам пришлось ждать, у меня были неотложные дела.
— У него тоже.
— Вам известно, сколь серьезные подозрения падают на вашего сына?
— Это не подозрения. Он сам во всем сознался.
— Думаю, вы понимаете, что наказание неизбежно.
— Конечно. Где мой сын?
— На уроке французского.
— Вы не станете возражать, если мы пригласим сюда Дидье и его преподавательницу?
— Я как раз хотела это предложить.
Воспитательница на шпильках пришла за нами, когда мы переписывали сочинение. Отстав на две ступеньки от мадемуазель N., я шел по лестнице, как на казнь, не хватало только барабанной дроби.
— Кто бы мог подумать! — накинулась на меня директриса. — У вас такие оценки, у вас — театральный кружок, вы — член административного совета, наконец… Как вам только такое в голову взбрело, Ковеларт?
Я стал объяснять, мол, была чудесная погода, мне захотелось пошалить, и все прошло на удивление гладко.
— Да, меня, кстати, удивило, — вступила в разговор мама, — что у вас в лицее так легко сорвать урок.
— Давайте не будем обсуждать моих сотрудников, мадам. Сейчас речь о том, кто звонил от имени мадемуазель N.
— Вы не проверяете подобные звонки?
— Видимо, сын у вас не только двуличен, он — еще и талантливый фальсификатор.
— Вы хотите сказать имитатор.
— Я сказала именно то, что хотела.
— Будь по-вашему, госпожа начальница.
— Директриса, с вашего позволения.
— Как вам угодно. Меня только одно смущает: когда вам сообщают, что у вас заболел сотрудник, вы верите на слово.
— Преподаватели имеют право отсутствовать несколько дней без бюллетеня.
— Рада за них.
— Боже мой, Дидье, ну что плохого я тебе сделала? — вдруг завопила мадемуазель N.
— Да ничего. Эта чистая случайность.
— Я тебе не верю! Кто за тобой стоит?
— Никто. Я пошутил, вот и все.
— Быть того не может! Только не ты. Нет, это дело политическое. Кто тебя науськал? Ты скажи, я пойму. Я многим мешаю, мне не впервой сталкиваться с подобными провокациями.
— Послушайте, мой сын уже не раз повторял, вы — жертва неудачной шутки, но не мишень. Он пошутил, и только.
— Тогда его нужно показать психоаналитику! — У мадемуазель N. сдали нервы.
— Мне странно, что шутку подростка вы возводите в ранг политической провокации, — спокойно сказала мама.
— Да, если речь идет о вашем сыне! — вмешалась директриса. — Такой серьезный и сознательный. Мы возлагали на него большие надежды…
— По-моему, вы слишком серьезно относитесь к таким ученикам, мадам. Что до меня, я радуюсь, если мой сын хоть изредка ведет себя, как ребенок.
Гарпии разинули рты и переглянулись. Наступила долгая пауза. Я так гордился своим адвокатом. Мама не подражала тебе и не выступала от твоего имени, но разработала собственный план: осуждая сам поступок, она тем не менее отвергала вероятность умысла и защищала мое право веселиться. Жаль, что этот поединок никто не заснял на пленку. Думаю, ты получил бы огромное удовольствие и не раз пересматривал и перекраивал ее у себя в видеомонтажной.
— Тем не менее, я вынуждена на неделю отстранить вашего сына от занятий.