Мой (не)любимый дракон. Оковы для ари
Шрифт:
Я, не собиравшаяся так легко сдаваться и покоряться.
– Ледяной магии захотелось, значит? Ну так на тебе! Кушайте, не обляпайтесь!
Казалось, сила только того и ждала – прокатилась волной под кожей, заставив содрогнуться от своей мощи. Холодом просочилась сквозь ладони, вжатые в грудь нависшего надо мной дракона. А вырвавшись на волю, прямо в солнечное сплетение ударила этого ребенкоделателя. В отличие от земной версии Герхильда, Герхильд адальфивский к стене не припечатался. Но и его отбросило на несколько шагов назад.
Тальден покачнулся, пытаясь устоять на ногах.
Жалея, что так и не удалось приложить его бесстыжесть обо что-то твердое, повторила атаку. Магия хлынула от меня к про€клятому, облекая в лед все, к чему прикасалась. Растеклась по парчовому покрывалу, затянула резные колонны и тяжелый, присобранный бархат полога, расползлась по полу, стремительно подбираясь к ногам Ледяного. Почти цапнула за мыски сапог, и Скальде, все больше округляя глаза, ошарашенно попятился.
Судя по выражению его лица, финта с демонстрацией родовой силы он никак не ожидал. Видать, эксплуатация драконьего наследия была не предусмотрена магическими законами Адальфивы.
– Все еще жаждем интима?
Следующий ледяной залп проверил на прочность драконий пресс. Вообще-то я метила ниже, но вышло то, что вышло. Тальден зарычал от боли зверем, не раненым – раздразненным, и как-то до обидного быстро справился с неприятными ощущениями. И меня тоже с легкостью, не прилагая усилий, одолел. Небрежным движением руки заставил лед вокруг осыпаться крошевом и со своим фирменным выражением, железобетонным, впаял мои запястья в императорскую койку.
«Украденную» силу как будто тоже сковали невидимыми наручниками. Внутри что-то начало сбоить – магия больше не слушалась, не желая воплощать в жизнь самую заветную мою мечту: обрушить на Герхильда айсберг, вроде того, из-за которого потерпел крушение «Титаник». Но можно и побольше.
– Так тебе будет проще успокоиться, – ледяные осколки крошились не только под подошвами сапог дракона, но и в его голосе.
– А может, так тебе будет проще сделать себе ребенка?
Дернулась, отчаянно, исступленно. Без толку. Только и оставалось, что обороняться ногами. Правда, Герхильду ничего не стоит разложить меня на кровати, как я вчера разложила по стенке Александра, приморозить лодыжки к матрасу и…
Мое сознание категорически отказывалось генерировать мысли о том, что должно было последовать после злополучного «и».
– По крайней мере, теперь я точно знаю, что сила прицепилась к твоей душе. Не хочешь рассказать, как так вышло?
– То есть теперь мы от дела готовы перейти к диалогу?
– Аня…
Взгляд тальдена вжимал в постель не хуже наследства предков. Хочешь почувствовать себя насекомым, прибитым к стеклу мухобойкой, – пообщайся с его величеством драконом.
– Откуда мне знать? Спрашивай у своих умников-старейшин. Или кто тут у вас разбирается в тальденово-алианских связях.
– Даже если бы хотел поверить – не поверил. Рассказывай! – В голосе будущего императора уже отчетливо звучали громовые раскаты стремительно приближающегося ненастья.
– А Фьярре? Ей-то небось поверил. Каждому лживому словечку. Что она тебе такого наговорила, что ты готов меня возненавидеть?
Хотя какое там готов. Уже ненавидит.
– Мне плевать на Фьярру! – Склонившись, больно сжал мое лицо жесткими, обжигающе горячими пальцами, заставляя смотреть глаза в глаза. Его были темными, как самая непроглядная ночь, озаряемая вспышками дьявольского огня. – Ты мне врала! Врала, как сейчас, невинно глядя в глаза. Прикидываясь той, кем на самом деле не являлась. Не день, не два. Все то время, что была рядом! Сколько раз мы оставались наедине? Скажи, Аня! Одни, и с нами не было морканты, которой ты якобы боялась. Уже давно могла сделать так, чтобы все закончилось. Попросить разобраться с Блодейной, попросить вернуть тебя обратно. Но ты молчала! Зная, что драконы не выносят обмана. Зная, что я не прощу тебе лжи!
– Повторяю, – мотнула головой, пытаясь избавиться от жалящего прикосновения, а заодно и от ощущения, что оказалась в клетке, – Блодейна мне угрожала.
– Твоей жизни?
– Нет.
– Тогда кому же?
Пауза. И ведь не соврешь теперь уже.
– Она грозилась убить или покалечить Воронцова. Му… ж который.
Надо же! Такое коротенькое слово, а произнести сложно.
– Мужчины, с которым… сколько ты жила? – очередная вспышка демонического огня.
– Несколько… лет, – выронила чуть слышно.
– Делила постель…
Он разжал пальцы. Отстранился, скривился, как еще руку кружевным платочком не вытер. Бесится, что в жены досталась не стопроцентная алиана, не первого сорта и не наивысшего качества, то есть не с невинной душой.
– Но я же не знала, что в будущем повстречаю одного подмороженного мерзавца и захочу разделить эту самую постель с ним! Впрочем, сейчас уже совершенно не хочется, – буркнула, стараясь смотреть куда угодно, но только не на Ледяного. – Да, в моей жизни был другой мужчина. С этим уже ничего не поделаешь.
– Которого ты безумно любила. Фьярра наблюдала за вами. Не один год. Мечтала о таких же идеальных отношениях, какие были у вас. По ее словам, вы жили как в сказке. А теперь я должен поверить, что ты так легко о нем забыла? О своей сказке. Вычеркнула из памяти все, что между вами было.
И сдалось ему это «между нами». А Фьярра (коза драная-передраная) и здесь умудрилась подгадить. Мало того что, оказывается, шпионила за мной неизвестно сколько, так еще и снова подставила подножку! Что она ему там понарассказывала, лишь бы отвести от себя угрозу? Даже предположить страшно.
– Скальде, я не могу изменить прошлого. Но неужели это так важно? Что до тебя в моей жизни был кто-то другой. Если сейчас в ней есть место только для тебя одного.
Горькая усмешка и слова, протыкающие мое сердце, как зубочистки несчастную тарталетку:
– Для меня было важно знать, кто находится со мною рядом. Кого я сделал своей ари. Но тебя я не знаю, Аня. Ты для меня чужая. Я взял в жены лгунью и самозванку, явившуюся в Ледяной Лог только за тем, чтобы потом вернуться в другой мир, к другому мужчине, с которым связала себя нерушимыми узами.