Шрифт:
Глава 1
– Пустая…
– Немыслимо!
– Но как такое вообще возможно?!
– Впервые о подобном слышу! – в унисон твердили старейшины, а поддакивали им слетевшиеся со всех уголков империи в Ледяной Лог лекари.
Скальде раздраженно обернулся. Галдящая толпа замерла, смолкнув на мгновение, но стоило тальдену отвернуться, как жаркие обсуждения возобновились.
Его не желали оставлять в покое. Явились спозаранку всем скопом, чтобы озвучить вердикт магов, а после потащились следом по только начавшему просыпаться замку к покоям будущей императрицы.
Как
Редкие, не погасшие к утру факелы робкими бликами вплетались в полумрак лестниц и залов. Несмотря на то что весна была в разгаре, по утрам в замке привычно царили холод и сумрак.
Точно так же сумрачно в последнее время было на душе у Скальде. Мало было нападения на Фьярру… И вот, новая неприятность. Хотя неприятность – это мягко сказано! Жена не носила в себе его силу. Силу, которую он передал ей несколько недель назад. Куда могло исчезнуть наследие предков – оставалось только гадать. Родовая магия больше не истязала разум кошмарами, и Скальде не раздирало желание выплеснуть из себя избыток силы, похоронить под толщей льда целые города.
Магия в его крови стихла в ночь, когда он разделил бремя проклятия со своей половиной.
Тагры побери, пустышкой!
Тальден отказывался себе в этом признаться, но в последнее время он видел Фьярру именно такой. Чужой. Другой. Совершенно на себя не похожей.
Пустой.
Ледяной ускорил шаг, мечтая как можно скорее избавиться от роя жужжащих над ухом советников и оказаться рядом с ней. Стоило на миг прикрыть глаза, как воспоминания накатывали удушливой волной: слезы, застывшие на болезненно бледных щеках; губа, закушенная в попытке сдержать готовый вырваться наружу крик; потухшие, неживые глаза. Безвольно опущенные руки. Как у поломанной куклы.
Наверное, никогда не сумеет стереть из памяти образ такой Фьярры. Никогда не простит себя за то, что в то утро его не было рядом.
Идя наперекор древнему обычаю, он навещал ее несколько раз. Это были короткие встречи в присутствии придворных дам – надзирательниц, одним своим видом выводивших его из себя. Каждый раз, открывая двери в покои ари, Скальде надеялся увидеть ту, прежнюю Фьярру. Хотя бы тень улыбки на нежных губах. Блеск ясных глаз, которого ему так не хватало.
Но девушка была подавлена, все время молчала и, кажется, снова его боялась. Она не желала признаваться, что же произошло наутро после свадьбы в треклятой спальне!
Ворвавшись в которую, вместо счастливой новобрачной тальден обнаружил смертельно напуганную, дрожащую алиану. Оттолкнувшую его, когда попытался обнять. А потом, когда все же обнял, разрыдавшуюся у него на руках.
И вот спустя столько времени она продолжала засыпать в слезах. Но делиться своими страхами Фьярра по-прежнему отказывалась, и магам оставалось только теряться в догадках. Мощный выплеск силы – вот что они ощутили, разорвав наброшенную на комнату паутину чар. Чар, протравивших зловонием каждый вековой камень. Скальде чувствовал исходящий от стен смрад даже на расстоянии.
В тот же день во все уголки Сумеречной империи были отправлены гонцы, возвратившиеся в столицу с лучшими магами-целителями. Ее лучезарность переселили в другое крыло замка, на которое наложили самые мощные охранные заклинания.
Под чутким надзором врачевателей, окруженная любовью сестер и неустанной заботой служанок, Фьярра должна была постепенно стать прежней. Но она, словно цветок, пересаженный неумелым садовником, увядала и с каждым днем все больше походила на ту пугливую лань, которую он когда-то повстречал в доме ее отца. Скальде с горечью вспоминал о девушке, легко оправившейся после падения с башни, стойко пережившей попытку насилия, с высоко поднятой головой отражавшей нападки совета магов.
– Может, причина в душевной травме ее лучезарности? Она так сильно подавлена, – возвысил голос, чтобы его услышали, молодой целитель из окраинного княжества.
– Подавленность никак не влияет на наличие либо же отсутствие силы в ари, – весомо возразил другой, уже в летах, маг.
Ему растерянно вторил придворный врачеватель, эррол Хордис:
– Возможно, мы допустили ошибку. Нужно еще раз обследовать ее лучезарность.
– С тобой я уже ничему не удивлюсь, – покосился на лекаря, понуро опустившего голову, наследник.
После того памятного утра обнаруженная придворным целителем рукопись рассыпалась пеплом. Скальде чувствовал, покушение на жизнь Фьярры и попытка заставить его выбрать в жены эсселин Талврин как-то связаны. Возможно, связующим звеном был ненавистный кузен Игрэйт Хентебесир, сразу же после свадьбы скоропалительно покинувший Сумеречную империю.
Но сейчас Герхильда больше заботило другое.
Фьярра не радовалась их редким встречам, тушевалась в присутствии мужа и спешила прервать их общение, напоминая, что нельзя идти наперекор древнему обычаю. А ведь та Фьярра, которая сумела пробудить в нем чувства, любила нарушать традиции.
Он скучал по своей бунтарке. По тем странным словам, которые порой от нее слышал. По дерзким взглядам на жизненный уклад Адальфивы.
Но ему нравилось, что они, эти взгляды, у нее были.
С кьердом тоже творилось что-то странное. Он больше не ластился к своей хозяйке, не искал ее внимания. Казалось, для него Фьярра тоже стала чужой.
На поиски без вести пропавшей морканты, воспитательницы ее лучезарности, были отправлены лучшие ищейки империи. Колдунья исчезла внезапно, в то самое злополучное утро, и Скальде требовал от своих людей как можно скорее ее отыскать. Но Блодейна будто сквозь землю провалилась. Как в свое время туда же провалился Крейн.
В покоях морканты не обнаружили ничего, кроме сундуков с нарядами да шкатулок с украшениями. Лишь одна вещь привлекла внимание тальдена – старинный манускрипт, полный древних, давно позабытых магических таинств. И среди них одно, особенно заинтересовавшее ледяного мага…
И вот теперь выясняется, что его ари – пустышка, отчего подозрения, точившие сердце наследника, еще больше усилились.
Не обращая внимания на робкие просьбы сердобольных целителей сначала успокоиться, а потом уже говорить с будущей правительницей, Скальде толкнул резные створки, остервенело ударив по ним ладонями. Служанки, помогавшие госпоже одеться к завтраку, вспугнутыми пташками разлетелись по углам спальни. А сама Фьярра съежилась в кресле, прижала к груди колени и уткнулась в них лицом, не решаясь поднять на мужа потухший взгляд.