Мой (не)любимый дракон
Шрифт:
— Слышала, — нехотя выцедила из себя первая красавица империи.
— Тогда, полагаю, вам уже успели доложить и о том, что у них сегодня намечается интимное свидание. В личных покоях Фьярры.
Несмотря на студёный воздух и мороз, от которого пощипывало кожу, графине д’Ольжи вдруг стало жарко. Кровь прилила к щекам. Запнувшись, Её Сиятельство выдернула руку из руки мага и расстроенно воскликнула:
— Если Скальде нашёл своё спасение и своё счастье, то мне, да и вам тоже, остаётся только за него порадоваться!
Князь Темнодолья закатил глаза.
— Бросьте, Ваше Сиятельство.
— Но раз он неравнодушен к эсселин Сольвер, вероятность, что она примет его силу, возрастает.
— Не будет эсселин Сольвер, он увлечётся любой другой невестой. Да хотя бы той, смазливенькой такой, на которую заглядывался раньше. Как её там… Кроткая мышка. А, вспомнил! Рианнон.
— Зачем вы мне всё это говорите?
Лёгким взмахом руки Игрэйт поманил опечаленную женщину за собой. Обогнув фонтан, один из тех мраморных произведений искусства, что летом наполняли парк задорным журчаньем, вкрадчиво проговорил:
— Всё очень просто, графиня. Мне нужна Фьярра. Вам — Скальде. Женатый на угодной вам алиане. Уж с вашей подачи малышка Рианнон сумеет разжечь в нём прежний интерес, а может даже и страсть. Но для этого прежде следует убрать с его глаз эсселин Сольвер.
— Я не стану вам помогать, — отрезала Далива.
— Напрасно упорствуете, милая. Вы посвятили себя Герхильду, а что получили взамен? В лучшем случае, он сбагрит вас первому попавшемуся вассалу из какой-нибудь забытой богиней глубинки. И станете вы женой незнакомому человеку, будете доживать свой век в его замке, вдали от двора и столицы.
А может так случиться, что от вас попросту избавятся, заперев, как безымянную монашку, в уединённой обители, где вы до конца дней своих будете с утра до ночи читать молитвы. Поверьте, и не такое случалось с императорскими фаворитками, — зловеще усмехнулся Хентебесир, уверенный, что его красноречие найдёт отклик в истерзанном ревностью и страхами сердце молодой женщины. — Но что более вероятно, вас посадят в карету и отправят домой, в Рассветное королевство. Думаете, вас там ждут? Много ли найдётся магов, влиятельных людей с громкими титулами и именами (а на меньшее вы, полагаю, будете не согласны), которые захотят жениться на женщине, пусть и такой утончённой красавице, как вы, моя дорогая, но всё же два года согревавшей постель другому.
— Вы забываетесь, князь! — вспыхнула д’Ольжи.
— Правда часто горчит. А порой ещё бывает ядовитой. Но вы сильная и разумная женщина. Уверен, сумеете её принять и попытаетесь изменить ваше будущее к лучшему.
— Я не сделаю ничего, что могло бы навредить Скальде.
— Ну вот, вы опять играете, — укоризненно покачал головой Хентебесир. — А ведь мы с вами не в театре. К чему всё это жеманство? Мне прекрасно известно, чего вы желаете. Единственное, что вас заботит, это как бы и дальше блистать при Сумеречном дворе. Утереть нос всем придворным сплетницам и остаться фавориткой наследника, единственной и неповторимой. А в будущем стать любимой женщиной императора. Я же хочу жениться на княжне Лунной долины.
— Влюбились? — горько усмехнулась Её Сиятельство.
— Влюбился, — согласился тальден, жёстко закончив: — И сделаю всё, возможное и невозможное, чтобы сделать её своей. В ваших интересах оказать мне в этом посильную помощь. Сейчас, пока кузен ещё не привязался к ней.
Далива оказалась перед непростым выбором: пожертвовать собой, своими надеждами и мечтами ради любимого мужчины, который вдруг так неожиданно от неё отвернулся. Тем самым больно ранив её. Или ещё побороться за ледяное сердце Скальде Герхильда и за возможность быть с ним.
Её Сиятельство недолго мучилась сомнениями и чувством вины. Вскинув на тальдена взгляд, тихо спросила:
— Что вы намерены предпринять?
— Отвадить Его Великолепие от моей алианы в самое ближайшее время. А если точнее — на празднике Нового года. И вы мне в этом поможете, моя дорогая графиня.
Игрэйт довольно усмехнулся, предвкушая, как уже совсем скоро Фьярра перестанет быть невестой ненавистного кузена. И тогда уже ничто не помешает ему сделать её своей.
Глава 30
С утра пораньше ко мне заявилась эссель Тьюлин с целым вагоном упрёков и претензий. И ещё с несколькими, совсем немаленькими, ими же забитыми тележками. По мнению свахи, вся вина за неподобающее отношение Его Великолепия к своей невесте, то бишь к бесстыжей мне, целиком и полностью ложилась на мои хрупкие плечи. Мол, нечего вести себя с наследником столь вызывающим образом, провоцировать его, цитируя придворную даму, на всякие глупости.
Это она ещё не знает, насколько неподобающе Герхильд вчера со мной обошёлся. Иначе бы снова закатывала глаза и хваталась за сердце. А если б узнала, как я сама желала этого его неподобающего поведения… Наверняка бы эссель Тьюлин сделала всё возможное и невозможное, чтобы предотвратить грядущий ужин.
От картины, ожёгшей сознание — я, зажатая между стеной и Скальде, словно вплавленная в него, — вдруг стало невыносимо жарко. В груди как будто вспыхнул факел. Сердце забилось быстрее, кровь прилила к щекам, что вызвало у достопочтенной сводницы удовлетворённый кивок и даже некое подобие благосклонной улыбки. По-видимому, эссель Тьюлин решила, что подопечная краснеет, смущённая и пристыженная её обличительной речью. Добрую половину которой я благополучно пропустила мимо ушей.
— Будьте бдительны, эсселин Сольвер, и не давайте поводов для пересудов. Ваша репутация так же бесценна, как и ваша невинность. Подумайте о будущем и о том, какое о вас может сложиться впечатление у других господ тальденов. Вы ведь ещё не стали императрицей, и, возможно, это ваш не последний отбор.
На такой пафосной ноте мадам сваха закончила своё сольное выступление. Сольное, потому что мне, оказавшейся на скамье подсудимых, и слова не дали вставить в свою защиту.
Шурша парчовыми юбками и подметая полы длинной вуалью головного убора, эссель Тьюлин направилась к выходу. Согнулась в три погибели, чтобы эннен вписался в низкий проём, и, обернувшись, строго напомнила:
— Не вздумайте за ужином позволить ему лишнего!
А кто не позволит мне позволить лишнего самой себе?