Мой неидеальный мужчина
Шрифт:
Ася нерешительно глядит на меня, прикусывая губу и вынуждая моё сердце замереть от излучаемого ею магнетизма.
— Что? — округляю глаза, чуть приподнимая уголки губ в искренней дежурной улыбке. — Предпочитаешь шлепать босиком по холодному полу в этой прилипшей мокрой футболке? Я принесу банный халат. Пора тебя накормить ужином.
Ася.
Добавив в ванную горячей воды, прикрываю глаза и расслабляюсь, вдыхая мягкий и горьковато-сладкий ореховый запах. Отпускаю тяжёлые мысли, стараюсь не думать ни о чём, погружаясь в облачко витающего пара с ароматом миндаля и мёда на дразнящем фоне сладких апельсинов и, кажется, ещё присутствуют нотки ванили, лаванды и... сандала? Не
— Настюш... Сашка спит. Лоб прохладный. На данный момент беспокоиться не о чем, — неожиданно раздаётся вкрадчивый, проникновенный голос любимого мужчины. Его пальцы едва касаются моего виска, скользят вниз до подбородка, очерчивая линию лица. Сейчас мне не хочется откликаться, вместо слов с моих губ срывается легкий, едва заметный стон облегчения то ли удовольствия.
— Ммм... — доверчиво склоняю голову на бок, опускаясь щекой на шершавую ладонь, трусь о его руку, словно прирученная домашняя кошка, в предвкушении растягивая довольную улыбку.
Димка рядом, настолько близко, что я чувствую, как его горячее дыхание с запахом кокоса ласкает мою щёку и уголок рта, а нотки знакомого парфюма дразнят мои обонятельные рецепторы, и от этого я становлюсь ещё более счастливой, чувствуя себя маленькой, хрупкой девочкой в его сильных руках. Кожу покалывает приятный ток. Один глубокий вдох — и его собственный аромат проникает в меня, дурманя, затягивая в бездну ошеломляющих эмоций, отключая все предохранители в голове.
Никаких горьких воспоминаний.
Никакого самобичевания.
Никаких раскаяний сейчас совершенно не хочется.
Всё, что мне нужно в данный момент — забыться в его присутствии. Саша, будто маленькое соединяющее звено между нами, не позволяющее разъединиться и бесследно разлететься в разные стороны. Почему-то именно сейчас в душе разливается умиротворённость.
— Маленькая, открой рот, — большой палец обводит контуры моих губ, затем легонько надавливает на нижнюю и я впускаю его внутрь, едва дыша и касаясь языком шершавой подушечки. Прикусываю несильно зубами, робко обвожу языком по кругу, плотно смыкая губы вокруг фаланга. От этой невинной игры резко скручивает низ живота сладостными спазмами. Я знаю, каким страстным он может быть. Мне не нужно ощущать постепенный прилив волнующего тепла, меня сразу накрывает возбуждением, и я тотчас свожу бёдра вместе, пытаясь унять в промежности нарастающую приятную пульсацию.
— Нельзя, малыш... — шепчет, прислонив лоб к моему виску. Едва уловимый тяжёлый вздох. За ним следует целомудренный поцелуй. Дима с лёгкостью выдергивает из плена палец и отстраняется.
Его тихая усмешка приводит меня в лёгкое замешательство, а грудной голос проникает в каждую клеточку моего тела, очаровывая, лаская слух:
— Настюш, я принёс тебе сладкое, чтобы повысить уровень эндорфинов. Рафаэлку хочешь, любимая?
— Романтические конфетки? — улыбаюсь, распахивая ресницы и тотчас попадая в плен серебристых, очарованных мною глаз с мельчайшими каштановыми точечками. — Ты прирождённый стратег. Ну давай уже, подлизывайся, раз принёс...
Глава 5. Когда слова не нужны.
Дмитрий.
"Любите молча, и вам не придется постоянно говорить о любви,
Пропускаю мимо ушей её маленькую иронию, поднося к её рту белоснежный шарик. Ася соблазнительно откусывает половину конфеты, сексуально слизывая с губ кокосовую стружку. Чтобы добиться от неё взаимности, мне не нужно подлизываться. Она прекрасно знает это. Стоит лишь скрестить наши взгляды, и всё! Мы оба пропали... Оба!
— Не могу тобой надышаться... — слышу свой хриплый голос, словно приглушённый туманом. Её взгляд накрывает меня чувственной, сине-серой волной, поглощает целиком. Захлёбываюсь в нём и уже не принадлежу себе в этот момент, погружаюсь в омут её трепетной женственности, растворяюсь в ней, подставляя своё сердце под удар. Хочу любить молча. Тактильно... Сейчас слова будут лишними. Они не нужны, чтобы затронуть душу человека за живое. Чувства лучше доносить друг другу с помощью языка тела. Хочу, чтобы Ася знала, какая она особенная, единственная желанная женщина для меня.
— Давай начнём всё с чистого листа? — размазываю плавным движением крем по алым губам, наслаждаясь танцем её языка. Скармливаю остатки конфеты. — Будем любить друг друга, не думая ни о чём, жить настоящим. Каждый день, как последний проживать, чтобы не было возможности жалеть и строить планы на будущее. Просто будь рядом, малыш. Дыши мной, как я дышу тобой. Живи... Наслаждайся... Было слишком много народу вокруг нас. Признаю: ревность затмила разум, сделала слепыми. Если не научимся доверять, ничего у нас не выйдет, маленькая. Мы снова попадём в ловушку разрушающих чувств.
Пальцы ныряют в корни её волос на виске, зачесывают на макушку влажные пряди, приподнимая их, открывая вид на жилку, ускоряющую пульс. В очередной раз утыкаюсь в неё носом. Пьянящий запах кожи провоцирует лёгкое беспамятство.
— Дим?
— М?
Её плен настолько велик, что я не в силах вымолвить ни слова, голос больше напоминает стон.
— Ты должен решить вопрос с Ильей. Пока не оформишь усыновление и не добьёшься на него прав, чтобы переодически видеться с сыном без присутствия матери, мы не сможем строить будущее. Все недосказанности будут нас разъедать, разрушать даже самую сильную химию между нами. Ты снова загонишь себя в тупик. Я тебе верю. В твою любовь ко мне верю, в твои искренние поступки. Я не хочу о них забывать и начинать с чистого листа! Не хочу, чтобы ты страдал. Не могу допустить, чтобы дети страдали. Выбирая меня — ты не должен отдаляться от сына. Единственное, о чём прошу — больше не подведи, не уничтожь моё доверие, сейчас оно настолько хрупкое и ранимое, что второго раза не вынесет. Второго раза просто не будет, Дим. Поэтому я даю тебе возможность определиться именно сейчас, в эту секунду, и если в твоём сердце есть хоть капля сомнения — лучше уйди... либо останься, но только всецело моим. Не хочу тебя делить ни с кем.
— Ася, мне не нужно определяться, я давно выбрал свою женщину и не отступлю от неё. Я давно безраздельно твой. Только твой, слышишь? С той самой поры, когда мои руки ласкали твоё тело, снимая с бархатной кожи осколки стекла, когда губы впервые касались твоих и я дышал одним с тобой воздухом и понимал, что не смогу отпустить из объятий дерзкую и непокорную шкодницу. В тот вечер ты слишком глубоко проникла под кожу, заставила меня переосмыслить всю мою жизнь, которой я жил до тебя.
Делаю последний «шаг» — закрываю глаза и преодолеваю то крошечное расстояние, что разделяет наши губы, впиваюсь в них с такой нежностью, от которой в теле дрожит каждый натянутый нерв, зашкаливает удовольствие и заставляет разум плавиться под натиском мощнейшего возбуждения.