Мой неидеальный мужчина

Николаева Елена

— О чём ты хотела поговорить? — мой голос становится тверже. В данный момент не вижу надобности сюсюкаться с ней. Либо она очнётся и начнёт жизнь с чистого листа, либо погрузится ещё глубже в свой персональный ад, ища в нём спасение и комфорт. — Алекс всего лишь предлог. Ты же знаешь, что я к нему отношусь как к собственному ребёнку. Люблю его не меньше Ильи. У меня нет опыта общения с детьми, но я стараюсь соответствовать, быть тем, кем он хочет меня видеть.

— Отпусти меня, Дим. Мне больно.

Мгновенно разжимаю пальцы. В порыве отчаяния не рассчитал силу. Черррт! Это какое-то безумие и хуже всего то, что она не видит из него выхода, а без согласия Аси я не могу вытащить её оттуда, как бы не пытался — всё тщетно.

—

Маленькая, пора что-то решать. Так продолжаться больше не может! — нависаю над ней, оттесняя девчонку к шкафчику. Ася упирается спиной в гарнитур. Ставлю ладони по обе стороны её головы, соприкасаясь с ней лбами. — Я чувствую, ты винишь во всём меня, злишься за тот нелепый момент с поцелуем, ведь из-за него произошла вся эта беда. Прости! Я тысячу раз покаялся! Я не знаю, каким способом вымолить твоё прощение за всё, через что тебе приходится проходить. Я сотню раз вторил и ещё повторю — он ничего для меня не значил! Между нами с Алей больше нет притяжения. Всё, что ты надумала себе — это ложь. Я остыл к Алине, но как женщину и мать моего сына не перестану уважать. Я ведь его не хотел. Она родила Илью вопреки моему желанию и поэтому сейчас, осознав свою ничтожность, я благодарен ей за сына и точка!

— Дим, очнись! Я ведь не слепая! — ладошки Аси толкают в грудь, вынуждают слегка увеличить расстояние между нашими лицами. — Скажи, в твоей голове никогда не проскакивала мысль вернуться к ней хотя бы на миг? Да хотя бы взять тот момент, когда ваш общий ребёнок сблизил вас на какие-то скудные пару минут. Илья изо всех сил прижимался к обоим. Он хочет видеть вас вместе, не по отдельности! Ребёнку нужна полноценная семья! Ты говоришь о благодарности, а как же я? Как должна чувствовать себя я? В данный момент я всё потеряла. Всё!

— Почему ты решила, что я хочу возобновить с ней отношения? Это чушь! — крепко обхватываю ладонями печальное лицо Аси, прожигая его насквозь своим отчаянным взглядом. — Если ты не видишь моих слез на глазах, то это не значит, что моё сердце не болит! Ася, я не меньше шокирован утратой, я ведь мечтал о наших с тобой детях, ждал, когда ты, наконец, придёшь и скажешь: «Дим, я беременна». Но этого не случилось. Знала Катя, знал Кирилл, только не я! Ты позволила себе риск, не захотев даже поговорить со мной, выслушать меня, не дала нам шанса. Подставила под удар наши жизни, чувства и решила за нас обоих, что лучше, а что нет! Я же люблю тебя, маленькая, ты мне очень нужна! Пойми же меня, прошу...

Ася.

Дима распинает меня умоляющим взглядом, вызывая в теле неконтролируемую, нервную дрожь, вынуждает сердце щемить от тоски и отчаяния. Не в силах смотреть ему в глаза, пялюсь на шов над левой бровью, но даже эта деталь расплывается на глазах тёмным пятном. Два серебристых осколка стали впиваются в душу слишком остро, глубоко, слова не облегчают боль, лишь разжигают её сильнее, от чего ещё больше хочется волком выть. Без него не могу, и с ним никак! С ним ещё больнее!

— Прекрати... — прошу так жалобно, с мольбой, что не узнаю собственный голос.

— Ася, я люблю тебя, — его горячие губы накрывают без спроса мои влажные веки, целуют в хаотичном порядке то лоб, то нос, то щеки, шепча что-то едва различимое, при этом опаляя дыханием мокрую от слез кожу лица. — Люблю, очень сильно люблю, малыш... Неужели ты не чувствуешь?

Меня встряхивает, словно от электрического разряда, внутренности затягиваются в тугие узлы, кожа под одеждой воспламеняется, будто на ней разжигают костры, когда напряжённые мышцы Дмитрия вжимаются в моё тело, надёжно фиксируют к мебели, чтобы не свалилась на пол без чувств. Облизываю пересохшие от волнения губы, пытаясь подобрать подходящие слова для того, чтобы озвучить своё решение, но так и не могу выдавить из себя ни единого слова, не в силах оттолкнуть, послать к черту и наорать за то, что он снова вводит меня в транс своей близостью, своей крышесносной

энергетикой. Парализованная им и своей слабостью не могу пошевелиться. Его губы плавно опускаются на мои, ждут ответной реакции и я безвольно сдаюсь на несколько долгих минут, полностью подчиняясь ему, отвечаю на желанный, горько-сладкий поцелуй, будь он неладен. Пью его хриплый стон облегчения. Пальцы любимого мужчины скользят к затылку, запутываются в волосах, перебирая прядь за прядью, разгоняют под кожей жар. Ладони Дмитрия не отпускают мою голову, то нежно фиксируют её, то гладят, то спускаются к шее и снова возвращаются к затылку. Задыхаюсь. Наслаждение сковывает тело и рассудок невидимыми цепями. Что-то заставляет меня опомниться, и я в очередной раз нахожу в себе силы оттолкнуть его, на этот раз сильнее надавив на грудную клетку.

— Хватит! Все! Прекрати!

Дима не противясь, отступает на полшага назад. Радужки его глаз наливаются тёмным металлом, жгучим, в них разгорается одержимость. Понимаю, что он возбуждён. Мне становится страшно. Больше не хочу подпускать его к своему телу.

— Не трогай меня, прошу... — всхлипываю, закусывая губу, чтобы не разрыдаться. Обхватываю себя руками в защитном жесте.

В голове стоит шум. Всё, чего я хочу: сбежать от него подальше, скрыться, затаиться на какое-то время и привести свои мысли в порядок, сосредоточиться на важном, в первую очередь на Сашке. С ним не могу этого сделать. Не получается игнорировать мужское обаяние, ласку и теплоту. Нежность Дмитрия сводит с ума. Вкус его губ и аромат кожи дарят запредельные эмоции. Я с лёгкостью поддаюсь искушению, теряю себя, растворяюсь в нём без остатка. Так нельзя! Боюсь в один миг возненавидеть его и себя...

— Нам нужно расстаться, — выпаливаю на одном дыхании. — Я так больше не могу. Мне нечем дышать рядом с тобой. Это какое-то безумие! Наша встреча, секс, попытки понять друг друга — всё безумие, Дим. Это не любовь! Это одержимость!

— Ася, ты чего? — в растерянности произносит, поднимая руку, чтобы коснуться дрожащими пальцами моего лица.

Отпрянув от мужчины, как от огня, оборачиваюсь к нему спиной, опираясь на раковину. Едва дышу, ощущая затылком дыхание Димы. — Маленькая, я и не думал. Я лишь хотел успокоить, хотел обнять тебя, просто поцеловать. Я соскучился по тебе прежней. Сколько тебе нужно времени? Я дам тебе его, только не делай глупостей. Всё наладится, Асенька, всё у нас будет хорошо, а то и лучше! Я уверен в этом. Даже сомневаться не хочу.

— Дим, ты меня не понял, — до хруста в пальцах сжимаю холодный выступ мрамора. — Нам нужно взять паузу, разбежаться, разойтись. Опомниться... в конце концов. Я забираю Сашку и уезжаю в свой лофт. Больше не могу оставаться здесь ни минуты.

— Сколько ты хочешь получить этого чертового времени, чтобы вернуться в тот день, когда ты поклялась стать моей женой? Сколько? — отчаянное и громкое рычание Димы над ухом вынуждает вздрогнуть. Его руки ложатся на мои плечи. Пальцы сжимаются. — Ася, когда ты, наконец, поймёшь, что я не бросаю слова на ветер и не делаю предложение каждой второй женщине?

— Будет правильным, если мы начнём учитывать желания наших детей, а не идти на поводу собственных прихотей.

Дмитрий.

— Хорошо же ты учла желания Сашки. Что ж тут скажешь? Браво! Ты невероятно проницательная мать...

Едва сдерживая стон разочарования, прислоняюсь лбом к затылку Аси, зажмуривая от безысходности глаза, пока в них не начинают плясать разноцветные огоньки. Растворяюсь в аромате золотистых волос. Под пальцами тело настолько хрупкое, что я боюсь сжать его посильнее, встряхнуть, подмять под себя и никуда не отпускать, боюсь допустить очередную ошибку, сделать ещё один неверный шаг, надавить морально на тонкую психику своей глупенькой девочки. Боюсь сломить её волю. Боже, как же она права... я становлюсь одержимым ею. Не знаю, как дальше жить без Анастасии. Не отпущу, чтобы она там себе не напридумывала.