Мой неожиданный сиамский брат
Шрифт:
Ильич вглядывался в лица проходящих мимо солдат и офицеров. Сердце невольно начинало биться в такт печатающих шаг военных. Из глаза, блестя, змейкой, скользнула слеза. Брежнев хрюкнул носом. 'Проглотил' ком в горле, дрогнула рука отдающая честь. Это была армия его страны, его армия. Сейчас он был как мальчишка счастлив, и не стеснялся слез. Он чувствовал себя единым целым с этой Великой Армией, плоть от плоти народной. Это было мгновение абсолютного единения народа, армии и человека - Леонида Брежнева. Это чувство родства, и близости навсегда теперь останется в душе и сердце Генсека, до самого последнего мгновения жизни. И ради этих парней в шинелях, ради своего народа Брежнев готов был пойти на все. Этот народ должен жить и должен жить счастливо и мирно.
Едва прошли коробки парадных расчетов и на площадь выехали первые танки, Ильич наклонился в Андропову.
– Ну что, Юра? Точно Суслов и Громыко начнут на съезде? А Устинов что?
– Пока точных данных нет. Открыто выступить против линии Партии они побаиваются. Но отдельные выступления и попытки забаллотировать решения будут. Но это не важно. Главное не как голосуют, а как мы сосчитаем, - усмехнулся председатель КГБ.
– Очень уж некоторым не нравятся наши нововведения. Особенно в некоторых национальных партиях... диссиденты партийные. Даже у меня в аппарате, особенно в республиках, чувствуется... брожение.
– У тебя?
– взволновался Брежнев.
– Это совсем нехорошо... Может, тебе помощь какая нужна?
– Решаем сами, Леонид Ильич, спасибо. Полагаю, что ротация кадров вместе с переаттестацией помогут справиться с этой бедой.
– Уверен, да?
– с сомнением в голосе протянул генсек.
– Смотри, Юра. Ты у нас главный защитник от внутренних врагов. Главная линия обороны... и если ты не справишься, ждет нас то же будущее.
– Справимся, обязательно справимся, - решительно ответил председатель КГБ.
– Смотри, - генсек повернулся к площади, на которую как раз выезжали тягачи, тянущие гигантские туши ракет. На это раз впервые по Красной площади везли ракеты Р36М УТТХ в транспортно-пусковых контейнерах. На трибуне иностранных гостей третий раз за время прохождения техники началось нездоровое оживление. Первый раз ажиотаж вызвали танки Т-80, проехавшие впереди колонны бронетехники, второй раз иностранцев поразили новые многоствольные установки на тяжелых шасси под названием 'Смерч', ну а третий раз - эти усовершенствованные или новые межконтинентальные ракеты. Причем, судя по виду явно тяжелые, что могло свидетельствовать об отказе СССР соблюдать нератифицированый, но негласно действующий договор ОСВ-2.
– Смотрите, Леонид Ильич, как иностранцы заволновались, - заметил Машеров.
– Не ожидали такого.
– Ничего. Мы их сейчас еще раз удивим, - усмехнувшись, ответил Брежнев.
– Самолеты они не ждут.
Наконец, наземная техника прошла. Но вместо привычных колонн ликующих демонстрантов на площади на несколько мгновений воцарилась пустота, заставив еще больше взволноваться трибуну с иностранными гостями. Но их недоумение длилось недолго. В небе над площадью появились невиданные ранее двухкилевые, двухмоторные, обтекаемых форм истребители, заставив иноземцев защелкать затворами фотоаппаратов. Самолеты, словно давая рассмотреть себя получше, летели сравнительно неторопливо, иногда выпуская из сопел клубы густого черного дыма. Вслед за дюжиной новейших 'ястребков' пролетели вызвавшие уже меньшее оживление легкие самолеты с изменяемой стреловидностью крыла, потом несколько стратегических винтовых бомбардировщиков с подвешенными под ними ракетами и вертолеты разных
После парада состоялся прием и праздничный обед в Георгиевском зале Кремля. Во время обеда к генсеку пробился американский посол и с лицемерной, типично штатовской улыбкой, спросил о новой суперракете. Брежнев таинственно улыбнулся, потом серьезно взглянул на американца.
– А что вы там думаете, за океаном? Вас не достанем? Все военными базами СССР окружаете. Вмешиваетесь в наши внутренние дела. Это вы, Запад, объявили нам холодную войну. Мы лишь отвечаем. Причем в рамках договоренностей, в отличие от вас, - у посла от неожиданной отповеди отвисла челюсть. Ильич, улыбнувшись, продолжил: - Вы первые начали гонку вооружений, приходиться принимать контрмеры.
– Брежнев хитро прищурился, и быстро найдя в толпе военных, указал на них.
– Вот попросили сделать для них хорошую ракету, чтобы могла поразить множество целей сразу и не боялась вашей ПРО. Вот мы и помогли, усовершенствовали одну из наших тяжелых межконтинентальных баллистических ракет. Одной из таких ракет хватит, что бы ваш штат превратить в пустыню. Или три штата? Не важно. Одним больше, одним меньше.
– Подошедший Епишев и Куликов громко рассмеялись.
После торжества шеф, уехал в хорошем расположении духа на открытие очередного, двадцать шестого съезда КПСС. Того, который должен был легитимизировать происходящие в стране перемены...
XX. Исторические решения.
Выходя на трибуну съезда, Леонид Ильич почувствовал, как к нему возвращается хорошее настроение, потерянное вчера вечером во время тяжелого разговора с женой и дочерью. Пришлось даже немного поругаться, но в обмен на практически полное возвращение в семью дочка обещала бросить пить. Может действительно, все изменится к лучшему? Да и прикрытие теперь не очень нужно, так что у девочки можно и пореже бывать...
Он отвлекся от размышлений, заметив , что аплодисменты начали стихать и открыл папку с докладом. Улыбнулся, представив реакцию некоторых товарищей на отдельные места текста и начал.
– Товарищи!...Оценивая пройденный путь можно твердо сказать: двадцать пятый съезд верно определил основные тенденции и направления... Сегодня совершенно очевидно: Советский Союз и его сторонники являются теперь более, чем когда-либо, главной опорой мира на Земле... Касаясь международной политики КПСС отмечу ...
– несколько минут он описывал дружбу между странами социалистического лагеря, трудности и просчеты на их пути, особенно возрастающие трудности в Польше, - ...возникла угроза основам социалистического государства. Но мы не бросаем в беде своих друзей и союзников; социалистическую Польшу, братскую Польшу мы в беде не оставим и в обиду не дадим!
– Дальше он перешел к непростой ситуации с Китаем, упомянул китайско-вьетнамскую войну, и рассказал, при молчании зала, о войне в Афганистане.
– Что касается советского воинского контингента, то он оказывает помощь борющемуся против контрреволюции афганскому народу. В едином строю с советскими войсками стоят и солдаты ряда стран ОВД... Мы потеряли в этом году тысячу воинов-интернационалистов, погибших в боях с засланными из-за границы контрреволюционными бандами... Мы поддерживаем правительство народно-демократической партии. Но мы готовы в любой момент вывсети эти войска по согласованию с законным афганским правительством. Для этого должна быть пролностью прекращена поддержка контрреволюционных формирований и засылка в Афганистан банд. Это должно быть закреплено договоренностями..., - Леонид Ильич сделал паузу и быстро осмотрел притихший зал. Да, мало кто ожидал столь откровенного описания реальной обстановки в 'стране А'. Продолжив более спокойным описанием ирано-иракской войны, взаимоотношения с мировым коммунистическим движением, он наконец перешел ко второму 'огнеопасному вопросу' - отношениям с капиталистическими странами. Рассказ о начавшемся кризисе капитализма и усилении агрессивной политики США, отказа американцев от переговоров по ограничению вооружений, он перешел к обстановке в Европе: