Мой неверный муж
Шрифт:
Через пару дней мне позвонил Тимур Мантуров. Мы давно дружили и всегда приходили друг другу на выручку.
— Марат, здорово, я тут инфу на Ежинского по министерским каналам пробил. Поля твоя просила. Скинул на почту.
Даже так! Полина искала выходы и к моим друзьям обратилась. Через мою голову прыгнуть решила… Тимур — замминистра торговли и энергетики: комерсы, даже если они бывшие бандиты, на поклон туда ходили.
— Если что, управу на него найдем.
— Спасибо, брат, сочтемся, — не стал рассказывать, что мы с Полиной на тропе войны.
— Да какие вопросы. Бывай.
Да, мы друг друга выручали. Я тоже помог состряпать ему договор, чтобы жена с сыном вернулись
Вечером вернулся домой и хранил молчание относительно вопроса Ежинского. Сначала детей спать отправим.
— Пап, — Лиана повисла на мне и требовала отнести ее в постель. Полина о чем-то тихо говорила с Илем, поднимаясь на пару ступенек впереди. Это было нашим ритуалом: по возможности вместе укладывать детей. Они пока еще спали в одной спальне, но жена уже готовила отдельную детскую для Лианы. Дети разнополые, следующей весной им десять, скоро начнут стесняться друг друга.
— Спокойной ночи, роднульки, — Полина поцеловала каждого и пошла на выход.
— Сладких снов, бандиты, — поправил одеяло у дочери.
— Спокойной ночи, родители, — слишком уж покорно закрыли глаза в десять часов. Ага, понятно.
— Телефоны на базу, — протянул руку. Ильдар отдал сразу.
— Пап, я чуть-чуть… — я ждал, не впечатлившись просящей мордочкой. — Я на зарядку поставлю.
— Я сам поставлю.
Плотно прикрыл дверь и оставил телефоны в нашей спальне. Жену нашел на кухне: она сидела за ноутбуком и упорно не обращала на меня внимания. Волосы наверх собрала, демонстрируя тонкую шею, ноги голые, удлиненный широкий свитер открывал острое плечико.
— Мне Тимур звонил, — закрыл проход, опершись о косяк. — Ты обращалась к нему, не поговорив со мной?
— Ты мне все сказал. Смысла к тебе обращаться не вижу, — бросила, не глядя. Ебать, занятая!
— Когда я с тобой разговариваю, смотри на меня. Пожалуйста, — добавил нарочито позже основной фразы. Полина подняла глаза и сложила руки на груди. — Не надо искать помощь через мою голову. Все равно ситуация в меня упрется.
— Я даже не знаю… — жена демонстративно пожала плечами: — Ты в последнее время ведешь себя так, что начинает казаться, что вскорости мне придется искать нового мужа, — и поднялась с ноутбуком.
Меня накрыло. Звучало так двусмысленно. А если знает? Догадывается? А если у самой кто-то на примете есть?
Полина попыталась пройти мимо, но я схватил ее за предплечье и резко дернул, потянув на себя. Ноутбук выпал. Жена ошеломленно глаза распахнула. Я никогда не был груб с ней вне каких-то интимных дел, когда оба хотели жестче. Я никогда не делал больно жене. Никогда не бил ее.
— Не смей так говорить, поняла? И уходить, пока не разрешил, не смей.
— А то что? — первая волна испуганного удивления схлынула, и Полина упрямо и твердо смотрела прямо мне в глаза. Мне захотелось ее ударить. В первый раз в жизни. Или не в первый? Бывало, что бесила крепко свой непокорностью, хотелось по заднице дать от души. Но я точно знал, что это будет последним, что сделаю. Физического насилия она не приимала. С моральным сложнее: его попробуй докажи. Иногда казалось, что мы оба насиловали друг друга. Слишком разные, слишком похожие.
Жена вырвала руку и ушла наверх, не глядя на меня и ноутбук. Это теперь моя проблема, и я должен ее решить.
Утром сразу заехал в магазин электроники. Сломанный ноутбук под мышкой. Купил точно такой же. На работе зашел к айтишнику: попросил сделать так, чтобы информация с одной умной машины безболезненно и в полном составе переехала на другую. После полудня отправил к жене на работу курьера. Записку написал вручную, даже сердечки и смайлики
Прости меня? Поль, я дурак, который очень тебя любит
В офисе был до вечера, поэтому тот же курьер застал меня на месте: он вернулся с запиской.
Простила ?
Поля поцеловала листик. Жизнь, кажется, налаживается. Я люблю жену, и мне не нравилось быть с ней в ссоре. Вчера реально вспылил. Про другого мужа фраза зацепила. Хотелось перебросить через колено и больно шлепнуть по заднице. Сегодня это чувство прошло: злость сменилась потребностью в нежности от Полины. Это не про интим. Не люблю, когда ее взгляд на меня холодной и пустой. Кажется, что я теряю ее. Что глаза такими навсегда останутся. Этого допустить нельзя. Если Полина разлюбит, то все в принципе потеряет смысл. А насчет клиники… Я помогу ей. Ее проблемы — мои проблемы, и я их обязательно решу.
Я обратился к Давиду. Попросил через свою федеральную покрышку пробить обидчика моей жены. По своим каналам тоже работал. Компромат искал, рычаги давления, слабые места.
— Дава, брат, спасибо, — просматривал одно очень занимательные видео, сброшенное по блату из специальной папочки: такая на каждого, кто когда-то тянул государственную лямку, имелась. А Ежинский, как оказалось, не только бандитствовал в девяностые, но и государству служил. Чтобы лишнего не болтал, уйдя со службы, о нем хранилась всякая любопытная информация. У меня набралось прилично компромата, чтобы пойти к Антону Павловичу Ежинскому и сделать ему предложение, от которого он не мог отказаться. Я выкупил у него право указывать моей жене, как работать. Выкупил по нормальной, приемлемой для меня цене.
Вечером вернулся домой и положил перед женой документы: доля в уставном капитале ОАО «Эдем» и доверенность на полное управление на имя Полины Сергеевны Загитовой. Нет, я не отказывался от этого куска собственности, но отдавал в доверительное управление жене.
— И что я должна сделать? — спросила осторожно.
Полина по-турецки сидела на диване. Я опустился на пол и погладил ее колени.
— Ничего. Я люблю тебя. Я буду защищать тебя в любом случае. Просто иногда я такой дурак, — положил голову ей на колени. — Порой мне тебя очень не хватает, — потерся о ее ладонь, чтобы погладила по волосам, сквозь пальцы пропустила, и Полина ласкала меня, нежно, с любовью. Моя королева любит меня.
— Март, зачем тебе домашняя жена? — мягко спросила. — Я ж скучать начну и тебя доставать. Жена-домохозяйка ревнива и очень внимательна, — Поля откровенно смеялась. Доверяет мне по полной. И правильно.
— А мне нечего скрывать, — улыбнулся, стягивая к себе на ковер. Дети спят, можно пошалить. Негромко. — Но ломать не буду, Поль. Работай. Я люблю, когда ты счастлива.
Пока не буду. Наши отношения, как и в принципе жизнь, стали намного сложнее, и я уже точно не мог предсказать, куда нас заведет кривая судьбы. Я пошел извилистой дорожкой и самонадеянно верил, что не заблужусь. Прав Тимур был: предавать, лгать и обманывать сложно только в первый раз, затем совесть умолкает, а через время и вовсе пропадает: покидает человека за ненадобностью. Вот и я стал бессовестным. Смотрю на жену, сердце тянется и стучит для нее, но в четверг поеду к Камилле. Это теперь мой банный день. Почему? Потому что мне так хочется. Я и жену хочу. Любовницу тоже хочу. Я могу себе это позволить, а жена ничего и не заметила. Я бы учуял в ней перемену. Дух другого за километр ощутил бы, а она нет. Значит, так любит… А если жена любит недостаточно, значит, можно позволить себе маленькую шалость…