Мой Нежный Хищник

Грез Регина

Выдумал тоже — жениться! Пусть баронессу себе из местной знати ищет, или у них тут принято брать в жены покорных крестьянок, чтобы проще было затеи их «тиранить». В Катином случае на покорность может даже не рассчитывать! И все-равно грустно… Вот если бы он знал, как ей вернуться в Свой мир, в свое время… Была бы тема для разговора, а так…

Чем быстрее приближалось время ужина, тем тревожнее становилось на душе у Кати.

— «А если его ничем не проймешь? Если он скажет — женюсь и точка, что мне делать? Пригрозить, что спрыгну вниз с какой-нибудь его башни… не хочу я прыгать, было бы из-за чего… Ладно, послушаем сначала его требования, может, еще все и обойдется… К мирному соглашению придем… сообща».

Солнце лениво скатывалось за горизонт, когда в комнату Кати заглянула Нарида. Вид у нее был почти доброжелательный, но она будто бы изо-всех сил старалась сохранить прежнее строгое выражение лица:

— Барон ожидает вас в Большом Зале. Вам надлежит немедленно спуститься вниз, Леди Катарина.

— Слушаюсь и повинуюсь!

Катя отвесила Экономке церемонный поклон, сказала сама себе: «Ни пера, ни пуха…», а затем, высоко вскинув голову и подобрав длинный подол своего белоснежного одеяния, направилась за старой кормилицей… навстречу судьбе.

Веймар увидел девушку, что прошла через высокую арку Большого Зала, направляясь к его столу, и у мужчины перехватило дыхание. На мгновение барону почудилось, что вернулась Лея, и что матушка сейчас подойдет к нему, положит прохладную ладонь на его постоянно горячий лоб и тихо что-нибудь скажет.

Но Женщина, остановившаяся сейчас у другого конца длинного стола, все-таки заметно отличалась от матери Веймара. Во-первых, Лея постоянно сутулилась, втягивая голову в плечи, словно опасаясь внезапного удара, вечно ходила с опущенными глазами и виноватой улыбкой на бледном лице.

Катарина же стояла прямо, расправив плечи, и довольно уверенно глядела на барона, чуть сдвинув темные брови. Волосы девушки отливали золотом в последних лучах заходящего солнца, что напоследок заглянуло в украшенные мозаичными витражами огромные окна Зала.

Катарина была ослепительно хороша! Веймар даже поверить не мог, что это та же самая «Булочница», что прежде ходила в серой мешковине… Сейчас изысканное белое платье выгодно подчеркивало все женственные изгибы прелестной фигурки девушки, плотно облегая высокую пышную грудь и округлые бедра… Гибкая талия была узко перехвачена плетеным золотым пояском.

А это милое, раскрасневшееся личико, а блеск этих карих глаз под длинными черными ресницами, а чуть дрожащие розовые губки, которые Веймару снова захотелось немножечко прикусить…

Неужели барону еще придется благодарить Зверя за это Сокровище!? Совсем скоро Великолепная Женщина будет принадлежать Веймару… когда он захочет и как захочет… ведь Она станет его Законной Супругой. Всего-то через полтора месяца! И барон немедленно пожалел, что сам же назначил столь долгий срок до свадебной церемонии. Пожалуй и пары недель бы хватило на подготовку… Катарина тоже бы успела привыкнуть, зачем же так долго ждать…

Но теперь уже отменять это решение было поздно. Не то, чтобы Веймар боялся пересудов челяди, но, слово де Лостана должно быть нерушимо. Если барон сказал, что свадьба состоится через полтора месяца, значит, так тому и быть!

— Я думаю… я полагаю… нам следует очень серьезно поговорить, господин Барон! И я категорически рассчитываю на скорейшее урегулирование… всех… имеющихся недоразумений.

При звуке Ее голоса Волк вдруг по-щенячьи взвизгнул и Веймар сейчас же уперся ладонями в стол, потому что Его Зверь чуть ли не бросился вперед, чтобы, поджав хвост, на брюхе подползти к Хозяйке. Что…? ХОЗЯЙКЕ?! Веймар чуть сам не зарычал вслух от возмущения!

Девчонка тут еще без году неделя, а Волк ей уже руки лизать готов… и все остальное, что она только пожелает… А что будет дальше? Веймар внимательно прислушался к себе — так и есть, Зверь уже считает эту девицу своей Полноправной Владычицей… к немалой досаде Веймара.

— Вы случайно дар речи не потеряли, Ваша Милость?

Не понимая истинной причины молчания барона, Катюша решилась на сарказм.

Веймар тотчас опомнился, невероятным усилием воли заставил Волка притихнуть и сухо пригласил девицу к столу.

— Прошу для начала разделить со мной трапезу, Леди.

— Никакая я вам не Леди… и вовсе не желаю ей быть! Зарубите себе на носу! Я решительно требую, чтобы вы отправили меня обратно в деревню, откуда привезли… едва ли не силой. Я не выйду за вас замуж, так и знайте!

«Хоть секи меня бичом, хоть руби меня мечом,

Только вот твоей супругой я не стану ни почем!»

Катя разом выпалила все эти заранее заготовленные фразы и даже сама обалдела от собственной дерзости. «А, ну, как рассердится и начнет на меня орать в ответ! Не люблю я скандалов… и скандалистов»

Да, не боялась она этого Сероглазого! Ну, вот, ни капельки… Совершенно. Абсолютно! И пусть сколько угодно зубы свои белые скалит и сверкает глазищами. Еще при первой их встрече в Кате поселилась какая-то странная уверенность, что ничего по-настоящему плохого ей барон сделать не сможет. А вот, не сможет, и все тут!

Веймар только криво усмехнулся, разве он ожидал чего-то другого? Сразу же было ясно, что эта девица из Другого мира не бросится ему на грудь, и рук целовать от снизошедшего на нее счастья тоже не будет.

— Какова же причина вашего отказа, Леди?

Катя задумалась на пару секунд.

— «С чего бы начать…»

И Катя решила начать издалека, с верхних пунктов своего длинного списка причин, по которым она — ну, никак не могла стать баронессой де Лостан.

— Во-первых… я вам не ровня! Вы — барон и Ваше Сиятельство…, а я простая крестьянка, я пирожки и булочки пеку. Хотите и вам испеку, мне не трудно…

— Ваши отговорки — сущая чепуха! Мои предки были морскими разбойниками и приставка «де» появилась у нашей фамилии лишь пару веков назад, после того как мой дед присягнул Гальсбургам. Мы не заносчивы и не придаем большого значения титулам и чистоте крови.