Мой нежный убийца
Шрифт:
— Где граната?
— В сумке.
— Дай в руку. Так надежнее.
Инга молча положила ему на ладонь «лимонку».
— А куда делась княгиня? — внезапно забеспокоившись, спросил он.
— Она осталась на вилле. Не следует рисковать ее жизнью. Девчонка и так напугана. Вчерашний вечер довел ее до нервного припадка.
— Пусть завтра же приедет ко мне, — окрепшим голосом упрямо произнес Лимон. Он не доверял Инге и почувствовал какой-то подвох в том, что княгиня отказалась его сопровождать. Ее горячий поцелуй возник в его памяти и окончательно убедил в наличии какой-то интриги вокруг Ольги.
Видя,
— Завтра же привези княгиню!
Инга что-то ответила, но шум заработавшего двигателя заглушил ее слова.
Лимон снова закрыл глаза и всю дорогу лежал молча, пребывая в тяжелой полудреме. Ему казалось, что его увозят не из Афин, а из прожитой им жизни. Все кончилось. Там, куда его везут, ничего не будет, кроме одиночества и неподвижности. Он инстинктивно сжимал «лимонку» и неразборчиво шептал слова, к которым сидящий рядом Ика не прислушивался.
У него были свои планы на жизнь. Его одолевало страстное желание: пользуясь беспомощностью Лимона, сторговаться с теми, кто заинтересован в смерти русского рэкетира. Но с кем? Его бывший хозяин, Ходжа, находится в незавидном положении. Смертью Лимона Ика смог бы вернуть расположение албанца, но есть ли смысл делать ставку на него? Федорос тоже заинтересован избавиться от Лимона, но Ика боялся сделать ему подобное предложение. Оставалось сидеть рядом с Лимоном, подобно собаке на привязи, и нюхать воздух, стараясь учуять, откуда подует удача.
А пока он помог матросам вытащить Лимона на пирс Пороса и отправился за уже знакомым ему хозяином таверны в гостиницу. Номера, подготовленные для них, оказались рядом. Более того, их соединял один широкий балкон. Дом был старый, но внутри чистый и опрятный. В комнатах, кроме постелей, стояли плетеные белые кресла, низкие столики. Возле кроватей — большие настольные лампы, плафоны которых были расписаны античными рисунками. Белые шкафы для одежды и посуды несли на себе отпечаток времени. Короче, ничего особенного номера из себя не представляли, но располагали к отдыху деревенским уютом и покоем.
Не успели уложить доску с Лимоном на постель, как прибежал мальчуган с телефоном в руке. Ика тут же потребовал, чтобы все покинули номер, и передал трубку Лимону.
В ней раздался высокий, энергичный голос Федороса.
— Можешь меня поздравить! — кричал он в трубку. — Только что со мной связывался Ходжа. Он в крайне растерянном состоянии. Предложил мне взять на год контроль над Глифадой. Он собирается на некоторое время лечь на дно. Ты представляешь, какая победа!
По буйству эмоций, вырывавшихся из трубки, можно было подумать, что это сам Федорос нанес сокрушительный удар своему давнему противнику.
Лимон его не прерывал, а Ика, уставившись в окно, весь превратился в одно большое ухо.
— Представляешь! — не унимался Федорос. — После твоей затеи все владельцы ресторанов устроили ему обструкцию. Несколько его охранников избито. Полиция хватает всех подряд. Дорога в Глифаду ему надолго заказана. Мои ребята уже наводят контакты. Пока сложно. Многие хозяева боятся повторения чего-то подобного, но мы-то с тобой знаем, что больше некому портить им настроение! — Высокий хохот Федороса подчеркивал его уверенность в Лимоне.
Ика отметил про себя, что пока Федоросу не выгодно распрощаться с русским партнером,
Лимону тоже не нравилось излишне радостное возбуждение Федороса. Он понимал, что тот после совершенной сделки хочет поменять условия расплаты, поэтому жестко прервал его:
— Нам следовало бы встретиться и оговорить мое вхождение в наш общий бизнес. Время терять нельзя. Сейчас Ходжа пойдет на любые условия.
— Да, как.., конечно же… — замялся Федорос. — Надо бы повидаться, но не сейчас. Тут много всяких ситуаций. Ходжа не так прост. Подождем немного… Да, кстати, у меня выпадает три дня! У нас ведь тоже неприятность вышла. Помнишь, среди моих парней был Лука, такой здоровый, ты его еще в номере запер?
— Помню, — без всякого энтузиазма подтвердил Лимон, заранее зная, что услышит дальше.
— Так вот, представляешь, задавили его сегодня в самом центре города! На глазах у сотен людей!
Бывает же такое. Экскаватором. На Манастыраки.
Он там сдуру решил таверну купить.., а рядом дорогу ремонтировали. Кто-то его случайно подтолкнул — и вот завтра хороним. Ужас какой! Ходи после этого спокойно по городу! Представляешь, позвоночник в один момент хрясь, шея хрясь, руки-ноги — хрясь…
Лимон бросил трубку Ике и прикрыл глаза. Он не собирался выслушивать скрытые угрозы Федороса, направленные в его адрес. Ясно, что долей в наркобизнесе тот делиться не собирается. «Придется отбирать все», — подумал Лимон и сжал лежащую у бедра гранату.
Они уехали, и мне стало ужасно одиноко. Брожу неприкаянно по пустому дому. А вдруг Лимон останется калекой? Прикованным к постели? Что тогда? Я его не брошу, буду ухаживать. Но его враги не позволят жить спокойно. А постоянный страх меня будет убивать. Я так не могу. Лишь бы он выздоровел! Мы уедем куда-нибудь далеко, где не знают о нем ничего, и заживем тихой жизнью. Ох, как я хочу покоя! Боже, заманали! Вчера я не задумывалась об опасности, а сегодня вспоминаю и дрожь берет. Ведь нас могли схватить. Лимон бы начал отстреливаться. Появилась бы полиция — и сидела бы я сейчас в камере. Боже, лучше про гангстеров смотреть по видаку. Участвовать в этом что-то больше не хочется. А вдруг он решит, что мне понравилось? Нужно честно признаться. Я на подвиги не готова. Доказала, что могу быть рядом, — и хватит. Жить с бандитом — одно, а состоять в его банде — другое.
И еще мне жалко свинок. Что с ними будет? Наверное, заболеют. Людей не жалко. Так им и надо.
Вон Лимон кучу народа убил, а об этом в газетах не очень печалятся, больше о дамочке, грохнувшейся в обморок, переживают. Кто о Лимоне будет горевать, когда его застрелят? Никто, кроме меня и Инги. Он об этом знает и плюет на всех. Ему их тоже не жалко. Они его не пожалеют мертвым, а он их не жалеет живых. У меня выбора нет. Хорошо Инге, она нигде не пропадет. Уважаю таких самостоятельных баб. Ей и Лимон не нужен. Поначалу мне казалось, что Инга специально втирается ко мне в доверие, да и Лимон все талдычит про ее коварство. Хорошо, что не послушала. Инга — чудная, самая отзывчивая из всех моих знакомых. Наверное, потому, что умеет гадать. Когда человек так много знает о других, поневоле проникается состраданием. Она ведь и Лимона не любит, а жалеет.