Мой нежный убийца
Шрифт:
Его камердинер был уличен Священным Синодом в пособничестве графу и увлечении черной магией.
После смерти графа по приказу канцлера наложили арест на все его имущество. Но зеркало, о котором ходило множество слухов, исчезло. Скорее всего его выкрал тот самый камердинер, однако даже под пытками он не признался.
— А ты, стало быть, нашла? — иронично заключил Лимон.
— Разумеется. Разбитое тобою в Москве зеркало было более ценным. Но я не в претензии — ведь оно спасло тебе жизнь.
— До сих пор не понимаю, что тогда произошло. Мне показалось, что
Инга провела рукой по пыльной поверхности зеркала. В очистившуюся от пыли гладь ударило солнце и ярко отразилось солнечным зайчиком, прыгнувшим на Ингино лицо. Оно показалось Лимону прекрасным. Круги под глазами высветились и почти исчезли. Глубокая тайна поселилась в уголках ее губ. Глаза полыхнули золотистым дьявольским огнем. Он ощутил дыхание вечности, идущее от зеркала и впитываемое Ингой. От напряжения Лимон сунул руку в карман и вдруг вздрогнул, словно прикоснулся к раскаленным углям. Он вспомнил, что там лежит обгорелая карта — пиковая дама.
Инга настолько была очарована ласкающим ее лицо солнечным лучиком, что не обратила внимания на то, с каким трудом Лимон вытащил из кармана руку с покрасневшими пальцами.
После долгого блаженного молчания она тихо попросила:
— Давай неси его на улицу, только, умоляю, не разбей.
— С чего ты взяла, что это зеркало какое-то особенное? — разозлился Лимон, слюнявя обожженные пальцы.
— Мне об этом сообщил один старый генерал-фельдмаршал…
— Эмигрант, что ли?
Она с удивлением взглянула на него и весело рассмеялась. Лимон не знал, как реагировать на ее дурацкий смех. Поэтому схватился за раму и, напрягши все мышцы, рванул зеркало на себя и чуть не повалился вместе с ним на уставленный вазами и кувшинами пол. Вопреки ожиданию, массивная рама оказалась очень легкой. Она была сделана из какой-то почти невесомой породы дерева. Удержавшись на ногах, Лимон направился к выходу.
Попав на свежий воздух, он принялся чихать, чувствуя, что нос забит едкой пылью. Хозяин-грек забрал из его рук зеркало и принялся укладывать на заднее сиденье подогнанной кем-то Ингиной «Альфа-Ромео».
— Ну, что? Поедем ко мне или предпочитаешь провести ночь со своей вешалкой? — без обиды в голосе спросила Инга.
— Мы же решили о делах говорить завтра, — вытирая рукой рот, напомнил Лимон. — После завтрака встретимся в холле. Где тут можно поменять доллары?
— В гостинице. Садись, довезу.
Тем временем грек укрепил веревками зеркало.
Оно лежало поперек заднего сиденья и отражало голубое безоблачное небо Греции.
Ехали молча. Инга притормозила возле магазина, в витрине которого стояли мужественные манекены в дорогих элегантных костюмах.
— Никогда не думала, что ты начнешь носить костюмы. Давай выберем что-нибудь приличное.
Лимон уже хотел согласиться, но вспомнил, что в кармане брюк лежит обгорелая карта, и передумал.
— Отложим переодевание. Мне мой костюм нравится.
Инга ничего не ответила. Ее гордость была ущемлена желанием Лимона вернуться в гостиницу. Утешало только то, что вины Лимона
Просто приворожила его эта девка, и поэтому, пока не удастся снять с него приворот, бессмысленно на что-то надеяться. Оставалось делать безразлично-беспечный вид. В чем Инга вполне преуспела. На предложение Лимона пойти всем вместе пообедать она улыбнулась и соврала:
— Я сегодня приглашена в компанию высшего греческого общества. Там будут многие министры и тот самый человек, с которым тебе следует познакомиться.
Лимон посерьезнел и резко напомнил:
— Никакого криминала. У меня достаточно денег, чтобы вести спокойную честную жизнь.
— Ладно, веди до завтрашнего утра!
Инга остановила машину напротив туннеля, ведущего к входу в гостиницу.
Лимон вернулся какой-то пришибленный. Трезвый или пьяный — разобрать трудно, поскольку сама-то я не слишком трезвая. Стараюсь не афишировать. Сижу с постной миной и ни о чем не спрашиваю.
— Выспалась? — спрашивает он.
— Какой там! От страха боюсь глаза закрыть.
Думала, ты меня бросил. Уж больно мадам суровая.
Меня за что-то ненавидит.
— Не обращай внимания. Она моя коллега по прошлой работе. То, что мы встретились, — случайное совпадение.
И чего он врет? Она нас встретила прямо у трапа! Ничего себе случайность! Но мне-то какое дело? Он же ничем мне не обязан. Лишь бы не бросил здесь. А на остальное я согласна. Говорить, конечно, ему об этом незачем. Пусть думает, что я ревную. Хотя не исключено, что влюблюсь в него по уши. Вот тогда грянет беда. А пока очень жрать хочется. Лимон словно прочел мою мысль.
— Пора пойти перекусить. Ты как?
— Последний раз ела на родине.
— Тогда одевайся — ив ресторан.
Боже, какое счастье, что он вернулся! Вскакиваю и на ходу срываю с себя халат, мечусь по номеру в поисках своих вещей и вдруг попадаю в объятия Лимона. Он начинает меня с жаром целовать.
Покоряюсь его напору. Нельзя же отказывать. Хотя в желудке судороги. Хорошо подмываться не надо.
Сама срываю с него пиджак. Его руки не могут остановиться. Он больно сжимает груди, кусает живот. Совсем не собирается меня раздевать. Наверное, крепко приспичило. В таких случаях Наташка говорила, что мужику сперма в голову ударила. Сама распаляюсь не от его хватаний, а от мысли о мадам. Уж, наверное, она его хотела затащить к себе, а он вернулся и сразу набросился, забыв про голодуху. Пусть входит, пусть будет во мне. Я его этой мадам не отдам.
Какое у него крепкое, мощное тело. Голым Лимон выгладит намного здоровее, чем в одежде. Если бы я не так устала, с каким удовольствием доставила бы ему любое наслаждение. А так сил хватает только на то, чтобы слегка трепыхаться в его руках.
Но, похоже, он не очень ждет от меня активности.
Мы так и не добираемся до постели. Падаем на белый ковер. Он заводит мои ноги за голову и страстно входит в меня. Чертовски больно. У меня же там никакой смазки еще не образовалось. Навалился, как грузчик. Не вьвдерживаю и вскрикиваю от боли.