Мой огненный и снежный зверь
Шрифт:
Блондин хмыкнул. Как же, задумала… Пока Иргис будет читать книгу, сидя на низкой ветке, расположенной над этими самыми «хоромами», кровница оттуда и носа не покажет. Она шарахалась от Седьмого Хранителя, как от огня, да и второго обходила по широкой дуге. Слишком большое количество внимания со стороны двух этих мужчин галуру откровенно пугало. Единственное, из-за чего малышка готова была наступить на горло своим страхам, – это защита Мр-р-ранты. Забавно было наблюдать, как она скалилась и шипела, когда к Кате приближался кто-то из тех, кого галура занесла в список опасных личностей. Даже волосы на голове начинали воинственно топорщиться, становясь похожими на серебристые колючки, из клубка которых торчали мохнатые ушки. Все-таки странно, что Хранителям в таком составе удалось воспользоваться кровью девушки для создания поисковика. Сложно поверить, что хвостатая добровольно согласилась на путешествие в обществе
Да и Смерть в истинном обличье ей не очень-то понравился. Хотя… на фоне остальных он явно был предпочтительней. Стараясь спрятаться от шуток Лемо и от задумчивых взглядов Иргиса, галура все больше жалась к четэри, отчего снова становилась похожей на ту хвостатую липучку, которая в Срединном мире не отходила ни на шаг от белокурого ангела. Вероятно, и в этот раз она решила, что место под его крылом (пусть под черным и кожистым, а не под белым и пушистым) самое безопасное.
Черт, чикра, эгеле… как только не называли чернокровную расу в мирах, куда они успели сунуть свой нос и протянуть загребущие лапки. Их боялись, им поклонялись, их изгоняли и призывали… а еще о них ходило множество жутковатых баек. Поэтому Арацельс не видел ничего удивительного в том, что Мая не пришла в дикий восторг, узрев истинное лицо своего ненаглядного «небожителя». Но… все познается в сравнении. А когда рядом шли два охотника за ее вниманием, от которых у бедной вирты на затылке шевелились волосы, Смерть начинал представляться совсем в ином свете. Надежный, знакомый, а главное, связанный с ней метками, против которых у него не было никакого иммунитета. Эх, стали бы еще крылья белыми да хвост с рогами исчезли… не из-за иллюзии, а на самом деле… души бы в нем девчонка не чаяла.
Вообще, если подумать, внешность – оружие сильное. Явись Второй и Седьмой Хранители в боевой трансформации, их шансы завоевать доверие и симпатию кровницы значительно возросли бы. Судя по тому, как малышка вцепилась тогда в Сэмирона, она явно неровно дышала к пернатым. Но… не судьба. Потому что обеспокоенная происходящим Эра позволила себе дважды нарушить установленное ею же правило. Во-первых, она снова отправила четэри в миры, не дав ему отдохнуть и восстановить силы, что в общем-то было обязательным после каждой трансформации. Повторную перестройку тела на ангельский лад через такой короткий промежуток времени его организм просто не выдержал бы. Демонице же не терпелось поскорее избавиться от присутствия галуры на территории Дома. Так Смерть и оказался на задании в своем истинном виде. Ну а Иргис с Лемо миновали трансформационную нишу исключительно из соображений конспирации. Эра прекрасно понимала, что в боевой ипостаси Арацельс быстро засечет своих преследователей – слишком уж характерная у пернатых аура: яркая, белая и очень узнаваемая. А в человеческом виде поддерживать маскировку гораздо проще. И если бы Первый Хранитель не ожидал «хвоста», он вполне мог бы не заметить слежки. Чай, не простые смертные шли за ним по пятам. Таких вычислить сложно, но, как выяснилось, можно.
Так что вся затея провалилась с треском. А вместе с ней уменьшились и шансы обоих понравиться вирте с первого взгляда. С другой стороны, истинная внешность имеет массу своих преимуществ. Например, только находясь в природной ипостаси, можно получать истинное удовольствие, ну, скажем, от еды. Ангелы, сколько бы они ни пробыли на задании, практически не едят, не пьют, не спят, не справляют нужду и уж точно не имеют возможности вступить в интимные отношения с противоположным полом. Они что-то вроде биологических роботов с максимумом возможностей и минимумом потребностей. Люди же – это совсем другое. Может, поэтому, а может, и еще по каким причинам, ни Лемо, ни Иргис от своего положения не страдали. Напротив, они откровенно наслаждались возможностью лишнего отпускного… ну, или почти отпускного дня, совмещенного с заданием, выполнение которого было решено отсрочить.
Чтобы немного успокоить Маю, Смерть уговорил синеволосого дать клятву при свидетелях, что он не причинит никакого вреда Катерине. Более того, при необходимости даже встанет на ее защиту… сегодня, завтра и, может быть, послезавтра. Если черно-белый знак на его запястье не начнет оправдывать того, что о нем говорила Эра, и им с Лемо не понадобится срочно возвращаться в Карнаэл, прихватив с собой супругу Арацельса. В случае отказа девушки последовать за ними Седьмой Хранитель с чистой совестью ее убьет. В этом был весь Иргис: прямолинеен, хладнокровен и непоколебим в своих убеждениях. Но и он пал жертвой настойчивости четэри, раз согласился дать Кате несколько дней на подготовку к встрече с Эрой, а не пустил ее в расход при первой же возможности.
Смерть продвигал идею, что решать судьбу девушки должны не они, не демоны, а сам Карнаэл. Он захотел сделать ее Хозяйкой, следовательно, на то имеются веские причины. И неизвестно, какова будет реакция Дома, если уничтожить его избранницу. Значит, наилучший вариант и для стабильности миров, и для целостности Карнаэла – вернуть Катерину в каменные стены обители и позволить ей самой выбрать между Эрой и новенькой. А если нет, то организовать честный поединок для двух Хозяек. Вот только человеческая девица, не способная управлять полученным от перевертыша даром, и секунды не простоит против разъяренной демоницы, поэтому Четвертый Хранитель предложил в срочном порядке обучить Катю владеть силой. По предварительным подсчетам Иргиса, на это дело у них имелось всего-навсего несколько суток. И то, если количество аномальных зон седьмого мира не начнет резко увеличиваться из-за подобного рода тренировок. В таком случае занятия придется прекратить и… либо отправить девушку в Карнаэл как есть (для последующих разборок между ней, Эрой и Домом), либо прибить несчастную на месте, чтобы не мучилась. Второй вариант голубоглазый страж считал более милосердным, но остальные, к счастью, думали иначе.
К урокам приступили немедленно. Сначала теория, которую Райс во время путешествия по лесу вполголоса объяснял Катерине. Теперь вот… практика.
Арацельс смерил задумчивым взглядом четэри, с невозмутимой физиономией стоящего напротив него в ожидании ответа, и снова покосился на наставника жены, который, к сожалению, был единственным, имевшим похожий опыт, – ему пришлось устанавливать контроль над силой Лу в собственной крови.
Как же все это раздражало Первого Хранителя. И ведь умом он прекрасно понимал, что нельзя терять ни секунды из выделенного времени. Но доводы разума и внутреннее несогласие, владевшее им, как-то не спешили приходить к консенсусу. Не зря Арэ попросила мужа свалить подальше и перестать сверлить ее взглядом. Ох, не зря… У нее и так мало что получалось, а под его наблюдением и вообще ничего не выходило.
Бедная девочка. Чего Райс пытался добиться? Как можно за несчастные несколько дней научить Катю контролировать и (что совсем из области фантастики) применять полученный магический дар? Это все равно как пришить к человеческой спине крылья и через пять минут предложить их новому обладателю взлететь. Таким вещам учатся годами, а тут… Ничего у них не выйдет. Он это знал, все это знали, но продолжали делать вид, что шансы есть. А одноглазый эйри с оком демона в травмированной глазнице пользовался случаем, чтобы лишний раз пофлиртовать с молодой женщиной и… поиграть на нервах у ее чересчур вспыльчивого супруга.
Брр… похоже, вместе с женой из шестого мира Арацельс приобрел и болезнь. Паранойя называется. Ну, подумаешь, тренирует этот наглый тип его Арэ, берет ее за руку, обнимает за талию, почти касается губами уха, когда говорит… Да какого демона?!
– Ладно, – нехотя пробормотал Первый, стараясь подавить в себе желание начистить рожу бывшему соотечественнику. Он и так-то ему не нравился, а чем дальше в лес в прямом и переносном смысле слова – тем сильнее была неприязнь. – Пойду, пожалуй, передохну немного.
«…И полюбуюсь на «тренировку» с близкого расстояния», – продолжил мысленно блондин, затем вздохнул, вспомнив о паранойе, поздравил себя с помешательством на почве ревности, наградил недобрым словом Заветный Дар с его душевными связями, предков-собственников и обнаглевшего до крайности «учителя», после чего повторно испытал большую потребность съездить кому-нибудь по роже. Можно и себе… для отрезвления и возврата к реальности, которая, кстати сказать, изобиловала массой нерешенных проблем. А он, словно изголодавшийся зверь при виде желанного «блюда», терял бдительность и начинал размышлять совсем не о том, о чем требовала ситуация. Это походило на какое-то наваждение… И как определить, в чем крылась его причина, оставалось неизвестным. Может, подобно наркотику, действовала связь, усилившаяся после нескольких часов в дриддереве? Или так сказывалось влияние колдовского леса? А возможно, во всем был виноват проклятый Ритуал единения, слепивший их с некогда ненавистным корагом в единое целое? И пусть человеческая личность заняла в этом переродившемся существе главенствующую роль, характер все равно претерпел некоторые изменения, утратил весь социальный лоск, который долгое время удерживал на коротком поводке истинные черты его натуры. Те самые, которые всегда были ему присущи, но никогда не проявлялись в открытую. Просто потому, что Арацельс с детства сознательно подавлял их, считал чем-то неправильным, если не сказать порочным. Теперь все обстояло иначе, и сейчас… именно сейчас, он впервые за долгие годы был в мире с самим собой.