Мой опасный маршал
Шрифт:
Крейтон одобрительно провел по ткани, помогая мне привести себя в порядок. Сам он уже снова был идеальным маршалом в идеальной парадной форме. Собран и серьезен.
Его хвост снова сигналит мне.
“Не забудь. Летишь обратно со мной”
Ко мне возвращаются недавние сомнения. Конечно, я еще расслаблена и довольна, но червячок ревности уже снова начинает меня грызть. Завтра маршал меня отошлет и чем займется? А главное с кем?
Мы отлично развлеклись. Но кто я для него в итоге? Ни намека на бесстрастном лице.
Остается
Защитный экран поднялся и мы присоединились к общим овациям. Артисты выходили на бис. А маршальский неугомонный хвост расчесывал шипами мои разлохмаченные пушинки.
Замурлыкала бы в другое время, но на этот раз тревога сжала грудь. Что-то неспокойно как-то стало. Быстрее бы вернутся в каюту.
Покидали мы театр через другой выход. Здесь специально отгородили большую зону для прессы. Нас ждали. Под вспышками десятков робокамер и жужжание дронов в воздухе мы прошли к толпе репортеров.
Вопросы посыпались как из торпеды при массированном залпе. Я только открыла рот, чтобы начать отвечать, как меня прервали.
Справа неожиданно подошло несколько мрачных типов в форме СБ Флота. Важные шишки, судя по их знакам отличия.
Крейтон напрягся. Я тоже. Почему они смотрят на нас?
— Рания Райс, вы арестованы по обвинению в шпионаже, — громко произнес самый высокий из них.
Я в шоке перевела взгляд на маршала. Тот стоял с каменным лицом, а его хвост был предательски спрятан.
Глава 31. Допрос
У театра я бросила лишь один единственный взгляд на маршала. Он продолжал стоять каменным изваянием и никак не пытался вмешаться.
Под жужжание дронов с камерами и восторженно-жадными до сенсаций взглядами репортёров я позволила себя увести. В спину неслись громкие торопливые вопросы с просьбой о комментарии. Я проигнорировала их все.
Смотрела строго перед собой и шла гордой походкой с прямой спиной и несгибаемо-неподвижным хвостом.
Мысли об осведомленности или же ответственности Крейтона относительно моего ареста я старательно отгоняла. Ни к чему хорошему ни одна из них, как положительная, так и отрицательная, не привела бы. Поэтому, лучше не думать.
В камере я тоже выбрала единственную, самую разумную стратегию поведения. Устроилась на жёсткой койке и заставила себя заснуть. Мне понадобятся силы и крепкие нервы.
Меня провели в комнату для допросов на следующее утро после дивной ночёвки в одиночной камере с минимальными удобствами и жёсткой койкой. Даже переодеться не предложили. Я так и осталась в своем шикарном платье еще хранящем его запах. Только это мне от него и осталось.
Я была уверена, что на планетоиде с зашкаливающим количеством военных баз, для подозреваемого в шпионаже нашлись бы условия намного лучше и намного хуже.
Мои условия были… скажем так. Слишком нейтральными. Никакой пищи для размышлений о степени глубины моих проблем. Хуже не придумаешь.
Следователь службы безопасности
Этот факт настораживал. Заставлял относиться к мужчине напротив меня подозрительно и со всем вниманием.
Он зашёл. Подчёркнуто небрежно размахивая папкой, выдвинул стул и сел за стол напротив меня. Положил перед собой папку. Выровнял её ровненько кончиками пальцев.
Красивые холёные руки с идеальным неприметным маникюром.
— Добрый день, Рания, — он погладил этикетку с моим именем на папке кончиком ногтя, вдавливая в пластик отклеившийся уголок. — Я же могу называть вас по имени?
Острый взгляд из-под бровей в сочетании с приятной улыбкой на узких губах заставил меня присмотреться к нему внимательнее.
Взгляд цеплялся за стандартный китель офицерского состава космо-флота без знаков различий.
Сам следователь — невысокий, плечистый, в великолепной физической форме. Черноволосый, с лёгкой сединой на висках, глаза неопределённо-тёмного цвета. Обычное лицо без особенностей, глянешь на такое в толпе, отвернёшься и тут же забудешь.
Я постаралась ничем не выдать своих эмоций. Моя совесть была чиста. Остальное не важно. Осанка королевы и спокойный, полный скрытого достоинства, взгляд.
— Да, вы можете называть меня по имени, — спокойно ответила я. — Представьтесь, пожалуйста.
— Ах да! — его улыбка стала шире, а взгляд немного потеплел. — Старший следователь СБ. Ларк Трейсон. Можете называть меня Ларк. Это удобно. Располагает к беседе.
— У нас беседа? — приподняла я брови, — или допрос?
Улыбка на губах следователя осталась, а вот глаза чуть сузились.
— Допрос.
— Мне предъявлено обвинение? — все также спокойно уточнила я.
— Да.
— Как звучит? — спросила я, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди.
— Шпионаж. Диверсии. Длинное. Это все лишние условности. Скоро узнаете. Если наша беседа состоится.
— Беседа или допрос?
Следователь опустил глаза и раскрыл папку.
— Беседа не складывается, — сокрушённо вздохнул он. — Тогда начнём допрос.
Он перевернул страницу. Я подавила желание раздражённо дёрнуть хвостом. Дорогой листовой пластик — вот ведь позёр. Кого он тут и чем впечатлять вздумал?
— Запись разговора ведётся в аудио и видео формате, — холодно предупредил он. — Невербалика, в том числе хвостовая, распознаётся и будет приложена к делу.
Невербалика? Мои эмоции будут распознаны, в том числе и движения хвоста.
Я не знала, радоваться этому или нет. Так-то мне скрывать нечего. Проблема в том, что трактовать это можно по-разному. Раздражение от неудобных вопросов могут пришить к делу как нервозность. Ну и прочее.
Хвост так вообще слабая часть рихтов. Только зазеваешься — тут же выдает наши мысли и чувства.