Мой отец Валентин Серов. Воспоминания дочери художника
Шрифт:
Многие из специалистов – мастера искусства и историки – еще в рукописи познакомились с воспоминаниями О. В. Серовой. Ольга Валентиновна сама читала их художникам, искусствоведам и студентам художественных институтов Москвы и Ленинграда. Заинтересованность творческих работников, проявлявшаяся тогда к «Воспоминаниям», была очевидна.
Когда в 1947 году эта ценная и своеобразная работа увидела свет, Ольги Валентиновны не было уже в живых.
Назвать воспоминаниями то, что вышло из-под пера О. В. Серовой, можно только с оговоркой. У книги более сложная природа. Это разновидность мемуаров, дополненных выдержками из переписки художника и различных источников, включая тогда еще не опубликованные. Работа характерна именно широким привлечением сведений, почерпнутых из других источников. Введенные в ткань повествования с большим тактом, умело, они придают особую убедительность изложению, что труднодостижимо при соблюдении чистоты мемуарного жанра. О. В. Серова не стремилась к созданию
Не претендуя на анализ произведений, автор воспоминаний с предельной точностью воссоздала выразительный, живой облик Серова – большого человека и замечательного художника. Перед взором читателя возникает образ великого труженика в искусстве, человека огромного дарования во всей его оригинальности и богатстве духовной жизни, человека редкой внутренней красоты, который строго придерживался раз и навсегда избранных принципов, был способен совершать и совершал поступки подлинного гражданского мужества. Рисуя портрет отца, О. В. Серова не пыталась его идеализировать. И как человек, и как художник он показан таким, каким был, – со свойственными ему привычками и привязанностями, не лишенный маленьких человеческих слабостей.
При стремлении более полно осветить личность Серова, сделать изложение более убедительным, автор мемуаров избирательно подходила к событиям рассматриваемого периода жизни художника. Наибольшую ценность представляют те места, которые обращены к периодам и эпизодам, о которых не писали другие мемуаристы (не только упоминавшиеся, но и все другие, например, Л. С. Бакст, В. Д. Дервиз, К. А. Коровин и т. д.).
Сказанное в первую очередь относится к главе «Финляндия», в которой мемуаристка основывается только на том, что сохранила ее память. Большее или меньшее количество сведений, которые не содержатся ни в каком другом источнике, можно обнаружить и в других главах, например «Москва», «Домотканово», «Портреты», «1905 год», «Париж» и другие.
0. В. Серовой, естественно, приходилось касаться вопросов, уже освещенных другими авторами, и она нередко прибегала к цитированию или пересказу известного ей от других лиц. Но при этом, как правило, вносила свои коррективы. Включение в повествование иллюстрирующих текстов, например, отрывков из переписки художника, не помешало ей найти особую, только ей свойственную интонацию.
Важно отметить, что О. В. Серова, затрагивая неясные, недостаточно освещенные места творческой биографии художника, высказала ряд интересных соображений, заслуживающих внимания исследователей. Таковы прежде всего соображения, касающиеся истории создания картин «Навзикая» и «Похищение Европы», некоторые подробности работы художника над исторической тематикой, а также над портретами О. Ф. Серовой («Летом»), Н. С. Познякова, артистов А. И. Южина и А. П. Ленского и других, таково высказывание о не совсем понятном, но любопытном факте: почему Серов не написал портрет Л. Н. Толстого, хотя и имел, казалось бы, такую возможность.
Книга О. В. Серовой – это не только воспоминания о тех или иных событиях или фактах жизни ее отца. Она содержит также меткие характеристики некоторых его современников. На страницах появляются крупные художники, общественные деятели – А. Н. Бенуа, С. П. Дягилев, Д. В. Философов, И. С. Остроухое, В. С. Серова, К. А. Коровин, Ф. И. Шаляпин, Л. Н. Андреев, Л. Н. Толстой, И. Л. Рубинштейн и другие. Они составляют окружение Серова. Это не портреты, а наброски, беглые зарисовки, они не претендуют на полноту характеристик. Нужно сказать, что в книге отразились не только те стороны людей, которые О. В. Серова могла непосредственно наблюдать сама. Она использовала также (и тем самым зафиксировала) скупые высказывания Серова о тех или иных лицах, с которыми сталкивала его судьба. Острая наблюдательность, умение подходить критически к личным особенностям людей – даже близких друзей, например Дягилева, Коровина, Шаляпина – эти типичные стороны серовского дарования оказались свойственны и автору книги.
Конечно, О. В. Серова, как каждый мемуарист, не беспристрастна: любой автор воспоминаний, сколь бы он ни стремился к объективности, невольно отдает дань собственным симпатиям и антипатиям. Однако, при всей субъективности отдельных оценок, они не грешат против истины.
Поле зрения автора, конечно, ограничено. И не только хронологическими рамками, о чем уже было сказано, но и кругом родственных и дружеских отношений. Однако именно эти стороны и составляют особую ценность данных мемуаров. Основная их часть посвящена именно событиям личной жизни Серова, ранее недостаточно освещенным в литературе. В этом книга дочери художника восполнила имевшийся в литературе пробел. Достоинства ее в том, что автор, член семьи Серова, свидетель многих событий, стремилась передать всю сложность этих событий, не сглаживая противоречий.
Думается, что мимо этих страниц, написанных сорок лет тому назад, не пройдет и теперь ни один историк русского искусства начала XX века. Воспоминания – книга интересная и своеобразная. В ней содержится богатый материал, важный для понимания духовной жизни Серова, без чего буквально нельзя обойтись ни одному исследователю его творчества. Эта книга, проникнутая горячей любовью к личности замечательного человека и великого художника, вновь заставляет задуматься о нем.
Воспоминания О. В. Серовой переиздаются впервые. Они печатаются по тексту первого издания, вышедшего в 1947 году. В отличие от первого издания книги, появившейся без какого-либо комментария, второе издание сопровождается примечаниями. В них содержатся некоторые дополнительные сведения и необходимые уточнения, а также даются ссылки на цитируемые источники.
Попытки разыскать автограф воспоминаний оказались безуспешными. Рукопись О. В. Серовой не сохранилась. Что же касается дошедшего до нас машинописного текста, подписанного автором [10] , то он целиком совпадает с изданным.
При проверке текста выправлены явные недосмотры и опечатки, а также, где это оказалось возможным, устранены случаи несоответствия цитат источникам. В отдельных же случаях пришлось пойти на сохранение вольностей, допущенных автором при цитировании, так как правка привела бы к нарушению последовательности авторской мысли и отрицательным образом сказалась бы на стиле изложения. Такого рода случаи специально оговариваются в примечаниях.
10
Машинописный экземпляр воспоминаний с авторской правкой (91 с.) хранится в Центральном государственном архиве литературы и искусства СССР, Москва (ф. 832, оп. 1, ед. хр. 28). Отдельный экземпляр имеется также у внучки художника, дочери Ольги Валентиновны, О. А. Серовой-Хортик (Москва).
Автор вступительной статьи считает своим долгом принести глубокую благодарность Ольге Александровне Серовой-Хортик, оказавшей незаменимую помощь при подготовке к изданию текста воспоминаний и его комментированию, Дмитрию Владимировичу Горлову, предоставившему возможность цитирования своей неопубликованной рукописи, а также Дмитрию Дмитриевичу Жилинскому, поделившемуся своими воспоминаниями об О. В. Серовой.
Г. С. Арбузов
Ольга Валентиновна Серова
Воспоминания о моем отце
Москва
Мои воспоминания начинаются с 1903 года, когда мы жили в доме Улановых в Антипьевском переулке [11] . До этого я помню отдельные факты нашей жизни, но самого отца и связанные непосредственно с ним события помню плохо.
В.С. Серов
Вспоминаю нашу квартиру в доме Долгоруковых в Знаменском переулке [12] . При доме был огромный двор и большой чудесный сад. Там, где теперь Музей изобразительных искусств имени Пушкина, находился плац, на котором проезжали верховых лошадей, и мы детьми залезали на деревья и часами наблюдали это зрелище. Шили мы внизу, в первом этаже, в левом крыле дома. Дом был старинный, стены в нем были невероятной толщины, подоконники на окнах такие глубокие, что оконные ниши казались маленькими комнатками.
11
Серов поселился с семьей в Москве осенью 1890 г. Вероятно, первые четыре года (1890–1894) Серовы жили в Малом Гнездниковском переулке в доме Крумбюгель. Вторая квартира была в Старопименовском переулке (ныне переулок Медведева) в доме кн. Кудашевой; с нее они съехали, предположительно, в 1897 г. В дальнейшем Серовым неоднократно приходилось менять квартиры. В доме Улановых в Большом Знаменском переулке (ныне 1-й Крестовский переулок), на углу Антипьевского (ныне улица Маршала Шапошникова), они жили с середины зимы 1900 г., предположительно, до 1906 г.: после возвращения с дачи в Финляндии в конце лета адрес Серовых переменился.
12
Речь идет о Малом Знаменском переулке – ныне улица Маркса – Энгельса (образована соединением двух переулков – Малого Знаменского и Ваганьковского). В еще не изданной части переписки Серова адрес этот значится: Волхонка, дом Долгоруковых. Двоюродная сестра художника, Н. Я. Симонович-Ефимова, уточняет, что это был дом князей Долгоруковых – Петра и Павла, «где теперь Институт Маркса и Энгельса» (ныне Музей К. Маркса и Ф. Энгельса, улица Маркса – Энгельса, 5; см.: Симонович-Ефимова Н. Я. Воспоминания о Валентине Александровиче Серове. Л., 1964, с. 87). Серовы переселились в эту квартиру из дома кн. Кудашевой (см. примеч. 11) и жили в ней, предположительно, до 1899 г.