Мой папа - птиц
Шрифт:
— Э-э-э… — пролепетал папа.
— Каким способом вы передвигаетесь, мистер Кар-Кар? — пояснил мистер Пуп. — На чём полетите?
До папы наконец дошёл смысл вопроса. Он браво тряхнул крыльями и задрал их к самому потолку.
— Как на чём? На крыльях! Отличная у меня движущая сила, да, мистер Пуп? — Бурно захлопав крыльями, папа пробежался по кухне. — Ну правда же, отличные крылья?
4
Папа всё бегал —
— Восторг, да? — сказал папа. — Или… не восторг?
— Гм-м-м-м-м-м-м-м-м, — промычал мистер Пуп.
— Ладно, сам знаю, — вздохнул папа. — Они пока далеки от совершенства. Здесь надо подлатать, там булавкой подколоть, верёвочку подзатянуть, картоночку подклеить, да и перьев погуще налепить не помешает. Но в остальном…
— Гм-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м, — снова промычал мистер Пуп.
— Ещё у меня, понятное дело, будут клюв и гребень, — добавил папа.
Мистер Пуп обошёл вокруг папы. Потрогал. Понюхал. Подёргал. Вздохнул.
— Крылья, клюв, гребень, — пробормотал он.
Папа посмотрел на мистера Пупа. Прислушался к его бормотанию. И понял, что мистера Пупа снедают сомнения.
— Ещё у меня есть вера! — ободрил его папа.
Мистер Пуп удивился.
— Какая такая вера?
— Настоящая вера, мистер Пуп. Я верю, что у меня всё получится.
Мистер Пуп задумался. Почесал щёку. Облизнул карандаш. Погладил свой круглый животик. И произнёс:
— Борьба будет нешуточной, мистер Кар-Кар. Участники прибывают со всех концов света. Парень из Франции прикрутил крылья к своему велосипеду. Девушка из Японии прыгает на трёхметровой палке-кузнечике. Есть ещё один тип из Бразилии с зонтиком на голове и пропеллером на попе. Они везут парашюты, и катапульты, и мопедные моторы, и гигантские пружины, и…
— A у меня есть крылья и вера, — сказал папа.
— Гм-м-м-м-м-м, — озадаченно протянул мистер Пуп. — Вы хоть представляете, как это опасно? А вдруг головой ударитесь, кости переломаете, в речке утонете? Да от вас живого места не останется, мистер Кар-Кар, если вы рухнете с неба.
— Рухну?! — Папа фыркнул. — Ну-ка, где тут подписать надо?
Мистер Пуп дал папе карандаш. И протянул ему анкету.
— Вот здесь, мистер, Кар-Кар, — сказал он.
Папа поставил подпись с лихим росчерком.
— И здесь, — сказал Мистер Пуп. — И ещё вот тут.
Папа поставил вторую подпись, потом третью.
Мистер Пуп осмотрел анкету. И поставил свои подписи тоже — маленькие округлые закорючки.
— Заявка принята, — провозгласил он.
Счастливый папа потянулся обнять мистера Пупа, но тот проворно отодвинулся.
— Встретимся в воскресенье, — сказал мистер Пуп. — Взлёт в десять утра. И рекомендую обзавестись шлемом. До свидания.
Он взял со стола мегафон, сунул папку с анкетами под мышку и вышел за дверь. Папа смотрел ему вслед, пока мистер Пуп, миновав сад, не скрылся за калиткой.
Тогда папа взглянул в небо, на птиц.
— Шлем?! — воскликнул он. — Кому нужен шлем? Вон ворона — разве она в шлеме? И ничего! Парит в вышине не хуже орла. Легко и прекрасно! Так и надо! И я смогу!
Он стоял и мечтал. В мечтах он летел над садом, над городом, над рекой — высоко-высоко… Он не заметил, как из-за дерева выскользнула его дочка Лиззи. Она подошла к нему совсем близко, но он её всё равно не увидел. Она принялась махать руками перед его лицом, а он по-прежнему ничего не замечал.
— Папа, — окликнула она. — Папа!
Но папа был где-то далеко — в небесах, в мечтах… Он вернулся в дом и затворил за собой дверь. Лиззи успела проскользнуть в дом вместе с ним — а он и этого не заметил.
5
Папа бегал по комнате. Махал руками. Чирикал, ворковал, пищал и пронзительно верещал. Лиззи пыталась обхватить его, когда он проносился мимо. Окликала его, звала. Но он её не видел, не слышал. Он был весь там, в мечтах. Лиззи отошла в угол — ей оставалось только наблюдать.
— Я в воздухе! — завопил папа. — Мои ноги уже оторвались от земли! Да-да! Точно! Лечу! — Однако он тут же смущённо захихикал: — Летит он, ага! Поглядите на этого летуна доморощенного! Ноги от земли оторвались, как же! Но они оторвутся! Надо ещё немного потренироваться. Пару часов! Пару дней! У-у-у-и-и-и!
Он споткнулся, затормозил, нагнулся и запыхтел — всё никак не мог отдышаться. Потом он осмотрел крылья. Перещупал все перья, верёвки, скрепки и булавки. Да, снаряжение не ахти. Да, оно нуждается в некоторой… починке: тут подвязать, там подлатать. Но, на его вкус, лучше этих крылышек всё равно ничего в мире нет! Они веселее любых пропеллеров и парашютов, круче катапульт, пружин и моторов. Эти крылышки поднимут его ввысь, и он полетит, точно птица, к победе! Да-да, Джеки Кар-Кар из дома 12 по Жаворонковой улице непременно победит! Скорей бы конкурс! Папа обхватил себя за плечи, прямо-таки обнял себя. Ему представлялось, как остальные участники барахтаются в речке и зовут на помощь, а он гордо парит над ними в вышине. Он представил, как Лиззи стоит там, на берегу, задрав голову, смотрит на него, машет и кричит всем вокруг: «Это мой папуля! Это — Джеки Кар-Кар! Мой папа — птиц! Он самый лучший птиц и самый лучший папа на свете!»
Он засмеялся и, подобрав с пола жука, запихнул в рот. Лиззи затошнило.
— Вкуснотища, — сказал папа.
Он смахнул со стола всё, что она приготовила и расставила к завтраку И залез на стол.
— Папа, не смей! — воскликнула Лиззи.
— Раз! — объявил он. — Два!..
— Папа! Нет! — Лиззи бросилась, чтобы его удержать, но… поздно.
— Три! — провозгласил он. — Взлёт!
Он подпрыгнул к потолку — и рухнул на пол.
— У-у-уй! Ай, спина! Ой, колено! Ох-ох-о… голова!
— Папа, ты не птица, ты человек! — сказала Лиззи. — Ты же убьёшься!
Он захихикал, преодолевая боль.
— Почти получилось, Лиззи! Я почти летел! Ты видела? Мои ноги оторвались от… — Он вдруг умолк. И вытаращился на неё. — Ты почему дома?
Лиззи просунула ладонь под крылья и помогла папе сесть.
— Я дома, потому что тревожилась, — ответила она. — И недаром. Ты — не птица. Ты мог позвоночник сломать!
— Позвоночник сломать? Глупости! — Он передёрнул плечами, проверяя крылья. — Ну как тебе мои крылышки, Лиззи? Я их тебе ещё не показывал. Хотел сюрприз сделать.