Мой папа самый лучший
Шрифт:
Бабушка отрицательно мотает головой.
— Ну вот. Тогда, идем. Тебе надо прилечь отдохнуть.
К моей радости моя старушка не сопротивлялась.
Уложив ее отдохнуть, я незаметно прихватила с тумбочки ее телефон.
С моего телефона папа может и не возьмет трубку. А вот с бабушкиного — пусть только попробует не взять.
Уединившись в своей комнате, набираю папу, а затем Лизу.
Мой расчет оказался неверным.
Гудки.
И никто из них не взял трубку.
Я
Телефон Лизы на связи.
А она трубку не берет…
Хватаюсь уже за свой мобильный телефон и набираю ее номер.
Та же реакция.
Главное — никто не сбрасывает звонок.
Один за другим тянутся равнодушные гудки и только потом: «Абонент не отвечает, оставьте сообщение на автоответчик».
Сначала я не допускала даже мысли, чтобы оставить Лизе хоть какое-то послание. А потом, когда я посмотрела на происходящее иначе, я записала для нее несколько голосовых сообщений.
В них я беспокоюсь за нее и прошу дать знать, что с ней все в порядке.
Уже поздно ночью, когда я никак не могла уснуть, я получила от Лизы смс, что, мол, со мной все хорошо, ложись спать, Аврора.
Я тут переживаю.
Волнуюсь.
А она мне «ложись спать».
Почему всегда взрослые пытаются уложить детей спать? Чтобы они им не мешали??
Я сердито переплела руки, взглянула в полумраке на спящего Финика и, шумно выдохнув, закрыла глаза.
Спустя три дня…
Слезы крупными горошинами скатываются по щекам.
Вот значит как…
А я???
Шмыгаю носом, провожу тыльной ладонью по лицу.
Больно.
До предела.
Пока я здесь.
С бабушкой.
Одна.
Им хорошо!!!
Приступ обиды накрывает меня, и я срываюсь на плач. Прячу лицо в ладони и сползаю на скамейку.
Давлюсь слезами и неимоверной обидой.
Внутри все горит.
Я уже их ненавижу!!!
Шум чьих-то шагов заставляет меня вспомнить, что я в коридоре спорткомплекса.
Блин, кто там такой жалостливый?
На секунду поднимаю глаза.
Алина.
— Аврора, что случилось? — она слету присаживается рядом и пытается приобнять.
Резким движением плеча сбрасываю ее руку.
— Отстань от меня!!! Иди куда шла! И не лезь ко мне!!! — рыдаю я, снова уткнувшись в ладони.
— Я-я медсестру позову, — робко щебечет она, поднимаясь со скамейки.
Моя соперница такая заботливая. Хорошая. Вот только мне ее забота сейчас, как кошке пятая нога!!!
Пожалуйста, уйдите все!
Никого не хочу видеть!!!
Не слышу ее и вновь всхлипываю от плача.
В какой-то момент мои плечи сотрясаются от приступов. Они захватывают меня один за другим.
Тяжело.
Слишком тяжело.
Заставляю
Алинка все же убежала, значит, совсем скоро приведет «помощь», а мне ничего не нужно. Еще истеричкой осталось прослыть. И так без матери…
Хватаю рюкзак и мчусь, как могу к выходу.
На самом деле не мчусь, просто иду быстро.
Оглядываюсь.
Кажется, получиться уйти незаметной.
Уличный воздух врывается в легкие. Слезы на щеках от него становятся холоднее.
Останавливаюсь ненадолго.
Сейчас подышу и пойду на остановку.
Сегодня я пораньше сама себя от тренировки освободила.
Не стану я ждать папиных охранников!
Хорошо, что люди вокруг заняты своими очень важными делами, и не обращают на меня никакого внимание.
Осматриваюсь, вспоминая в какую сторону нужно идти на остановку.
Вытираю ладошками слезы и топаю себе через огромную площадь при комплексе.
— Аврора!
Раздается её голос!
Дыхание моментально перехватило.
Рефлекторно оглядываюсь.
В нескольких десятках метрах от себя я вижу… Лизу и рядом с ней папу.
«Они так хорошо смотрятся вместе…», — первое, что пролетает в моей голове.
Но в ответ сжимается сердце, и слезы льются из глаз.
И я снова начинаю рыдать!
— Что вам нужно? Убирайтесь!!!
Полчаса назад
Я дико обрадовалась, когда мне сказали, что ко мне кто-то приехал.
Сначала я подумала, что это Смирнов со своим напарником с папиного поручения приехали меня раньше забирать с тренировки. Но я от удивления так и застыла, когда увидела в конце коридора дядю Вадима.
Папа по старой дружбе звал его Кречетом.
Увидев меня, он улыбнулся.
Странно.
Что он здесь делает?
Выглядит так, словно до сих пор у папы работает. Или он уже на другой работе работает? Тогда, тем более что он делает здесь?
Я не разделяю его радости и не улыбаюсь в ответ, но бабушка всегда учила меня быть вежливыми с тем, кого мы знаем.
— Дядя Вадим, — хмурю брови, будто он отвлек меня от очень важной тренировки, — здрасте!
Подхожу ближе.
Готова поговорить.
Только какие у меня с ним могут быть разговоры?
Останавливаюсь в метрах двух от него.
— Здравствуй, Аврора, — дружелюбно отзывается он, слащаво улыбаясь, — как у тебя дела?
Как у меня дела…
А как у меня дела?
— Нормально все, — коротко пожимаю плечами, сунув руки в карманы спортивных брюк.
Он уклончиво хмыкает и, шагнув к лавке, опускается на нее. Штанины брюк задираются и представляют взору скучные серые носки.