Мой плохой
Шрифт:
Вскоре Настины брюки были спущены еще ниже, а потом и вовсе каким-то чудесным образом исчезли с её ног вместе с трусиками и обувью.
Ноги мелко дрожали, едва удерживая вес девушки, все тело было окутано негой, пальцы царапали ногтями кафельную стену. Во рту пересохло от слишком частого и глубокого дыхания.
Настя мысленно усмехнулась, рассеянно подумав о том, что момент безвозвратно упущен. Как она могла забыть, что собиралась остановить его? Как вышло, что позволила ему раздеть себя догола? Он ведь даже резинку стянул с её волос, и теперь они водопадом спадали с плеча,
Да и плевать.
Ей было так чудесно в эту минуту. Его руки были везде. Губы покрывали поцелуями спину, спускались вдоль позвоночника, горячие ладони то накрывали плечи, то мяли грудь, то гладили бедра и возвращались к пульсирующему лону, чтобы не позволить сбавить градус возбуждения.
В какой-то момент, Настя услышала позади себя лязг пряжки ремня, звук расстегиваемой молнии, а следом – характерный треск разрываемой упаковки презерватива. Её грудь заходила еще чаще, и кровь прилила к щекам, обжигая. Горячая твердость туго уперлась в лоно, медленно раздвигая стенки и проникая внутрь, постепенно заполняя собой на всю длину.
От сладких распирающих ощущений потемнело в глазах, Настя не смогла удержать протяжный стон.
Заполнив до отказа, мужчина замер внутри неё, уткнулся лбом во влажную от пота шею девушки, обжигая чувствительную кожу теплом прерывистого дыхания.
Мгновения стучали пульсом в висках. Он не двигался, Настя тоже не шевелилась, лишь смотрела в стену перед собой широко распахнутыми глазами и хватала ртом воздух.
Спустя мгновение или целую вечность сзади послышался шумный выдох, и мужская рука сомкнулась в волосах девушки, чтобы наклонить её ниже.
Член медленно покинул лоно, и через секунду ворвался вновь, выбивая из груди Насти новый стон. Её вспотевшие ладошки заскользили по кафельной стене, угрожая сорваться вниз.
Каримов тут же положил руку на её бедро, с силой сжал его, прочно удерживая на месте, и последовал еще один толчок. Мощный, глубокий. Настя снова громко застонала.
Рука в её волосах сжалась сильнее, член задвигался быстрее, доставляя сумасшедшее удовольствие. Девушка стонала все громче, все больше теряя связь с реальностью. Всё её тело покрывала испарина, напряжение внизу живота достигло критической отметки, угрожая вот-вот вознести её к небесам, а ритм толчков все нарастал и нарастал, пока в какой-то момент не вынес её на пик ни с чем не сравнимого удовольствия!..
С губ сорвался крик. Шею обжог влажный поцелуй в засос. Еще несколько резких глубоких толчков, и Саша с тихим рыком замер в ней.
20
Волшебное ощущение полета медленно сходило на нет, неумолимо возвращая Настю в реальность.
Выдох и вдох.
Он всё еще был в ней. Всё еще крепко держал за бедро и волосы, прижимая лбом к скользкой стене, и делал тяжелые вдохи.
Настя как безумная ждала, что вот сейчас он немного переведет дыхание, и… обнимет её. Прижмет к себе очень сильно, или хотя бы скажет что-нибудь. Что угодно. Не обязательно что-то ласковое, хотя
Но ничего подобного так и не произошло. Не последовало ни объятий, ни поцелуев, ни каких-либо слов. Каримов просто вытащил из Насти член и отстранился, оставив стоять у стены на подкашивающихся ногах. Голую, слабую, потерянную.
Раздался звук стягиваемого презерватива, и девушка тихо всхлипнула.
Неужели он сейчас просто возьмет и уйдет? Бросит здесь, использованную и жалкую?
От этих предположений в груди начало безжалостно саднить, а по конечностям расползлось мерзкое чувство слабости. Если он так поступит, она никогда его не простит. Ни за что на свете. Ведь это не просто жестоко, это за гранью её понимания…
Секунды тянулись мучительно медленно. Настя не смела обернуться, сгорая огнём от стыда и обиды. Но страшнее всего было понимать, что это только начало. Когда Саша уйдет, или, точнее, если уйдет… Вот тогда начнется настоящий ад.
Настя положила ладони на стену и уткнулась в них лбом, подавляя малодушное желание разрыдаться. В ту минуту ей больше всего на свете хотелось слиться с этой стеной воедино. Или просто исчезнуть. Раствориться в воздухе. Рассыпаться на молекулы. Только вот чудес не бывает.
Она уже почти перестала ждать, когда на её плечо опустилась твердая ладонь, пустив по спине ворох теплых мурашек. Веки прикрылись сами собой, с губ сорвался тихий вздох облегчения.
Он не ушел. Все-таки не ушел.
Девушку настойчиво развернули спиной к стене, и тут же впились в глаза тяжелым пристальным взглядом. Саша смотрел так, будто Настя очень сильно в чем-то перед ним провинилась. Наверное, именно так он и полагал. Хотя по факту это ей следовало обижаться. Он не имел права настаивать, когда девушка просила остановиться. Просила до тех пор, пока могла просить…
Внутреннее смятение усилилось в разы. На мгновение Насте даже показалось, что она очень сильно ошиблась в своих желаниях, и лучше бы Каримов и правда просто молча ушёл… В отличие от неё, мужчина был полностью одет, лишь ремень на джинсах был расстегнут и его концы торчали в разные стороны.
– Ты как? – внезапно спросил он.
– Нормально, – ответила Настя слегка хриплым голосом.
Удовлетворенный ответом, мужчина кивнул, и серые глаза заскользили вдоль фигуры девушки. Задержались на груди, спустились по животу до уровня бедер. Настя плотно свела ноги и скрестила руки на груди, чтобы хоть как-то защититься. Хоть и после всего, что происходило между ними несколькими минутами ранее, это желание казалось нелепым.
Саша шагнул к ней, вынуждая отступить назад и прижаться к холодной стене лопатками. Собственнически взял за запястья и развел руки в стороны, плотно прижав к кафелю. После этого приблизился вплотную, прислонился лбом к её лбу. Их тела разделяла лишь тонкая ткань его футболки.
Пожалуй, это можно было даже назвать объятиями. По крайней мере, Насте было более, чем достаточно. Она прикрыла глаза и задышала чаще, чувствуя, как жизненные силы возвращаются и заполняют собой всё её существо.