Мой побег в Эльдорадо

Корзун Роман

Немаловажную роль в принятии решения сыграла надвигающаяся жара. Уже в конце апреля – начале мая становилось просто жарко. В Марселе или в любом ином уголке земного шара, где обычно находились легионеры, как правило, тоже было жарко. Я просто думал, насколько это некомфортно. Василий служил в Африке и в принципе знал, что такое жара, может быть, его это не сильно беспокоило. Однако я постепенно, но решительно начал отходить от феерического желания стать легионером и стал чаще задумываться: действительно ли это хорошая затея? Однозначно было одно: нужно уезжать! И в один прекрасный день, когда идея посвящения своей жизни каким-то сомнительным военным приключениям стала заметно угасать, я вспомнил тот самый жребий, который кидал с Джавом. И это воспоминание поймало меня на крючок: я вдруг осознал, что хочу ехать в Швейцарию. Василия долго упрашивать не пришлось.

Подготовка к поездке

Василий

в конце концов тоже получил негативный ответ от итальянских властей. Я, правда, так ни разу и не спросил его, почему он бежал или что сказал итальянским властям. Но что бы там ни было, ответ и вся процедура рассмотрения дела были не менее фарсовыми, чем у меня. Наши коллеги по общежитию скоро собирались возвращаться на родину, т. е. комната освобождалась. А долго пустовать она бы не стала, и жить с кем-то чужим не очень хотелось. С нас не спрашивали документы, но рано или поздно могли, и тогда сразу бы выставили за дверь, как того индуса. Стало понятно, что скоро надо уезжать и нам. Мы получили наши положенные за месяц деньги от государства, и не знаю, каким чудом это удалось сделать. Далеко не каждый получал эти деньги. Итальянские власти создавали много ухищрений, чтобы не заплатить пособия. И как только я получил свой миллион лир, обменял его на тысячу американских долларов и отдал Ване с Валерой. Вместе со своим заграничным паспортом. С надеждой, что они, проезжая мимо Кишинева, заедут и передадут это моим родителям-опекунам. Но, к большому сожалению, этого не случилось. Где-то, видимо, искушение всё же преодолело, и они «ушли на дно». Благодаря Гене, который знал, где они живут, я отправил к ним своих близких, которые нашли их, и те как ни в чём не бывало передали всё как положено. Оправдывались тем, что ждали удобного случая, пока поедут в Кишинев. Надеюсь, что так оно и было. А тем временем мы продолжали ходить на «депозит», на нашу привычную биржу. Должен признаться, что долго там стоять было нельзя. Потому что мимо проезжало несметное число машин, и такое количество выхлопных газов приносило большой вред здоровью. Часто после трех-четырехчасового стояния на краю дороги весь последующий день не прекращалась головная боль.

Василий неожиданно нашел себе подработку, мне везло меньше. Но однажды стоял рано утром один на «депозите». Потом вижу – мне украдчиво так машет Борис на другой стороне дороги, как раз там, где расположен офис карабинеров: мол, иди сюда. Я махнул рукой! Какой смысл? Там никто не остановится. Но он, смотрю, весь очень серьезный и взволнованный немного. Ладно, думаю, раз так настойчиво зовет, подойду. Приблизился, и он меня тут же упрекнул, что не подхожу сразу, когда зовёт. Оказывается, к нему подошли ребята, они первый раз на этой бирже и очень не хотели подъезжать к толпе. Поэтому стали на другой стороне и решили понаблюдать. Тут проходил мимо Борис, они, судя по его виду, догадались, что он тоже, должно быть, на бирже стоит, и спросили, не ищет ли тот случайно подработку. Потом объяснили, что им нужны двое на две недели. А тут вдруг Борис увидел меня. Вот так мы и попали на работу.

Сперва нам обещали мало денег. Но потом, видимо, мы им понравились, да и самих совесть заела, решили платить нам по 90 тысяч в день. Это в два раза меньше, чем итальянцам, но, с другой стороны, почти в два раза больше, чем получало большинство румын на тот момент. Работа в каком-то смысле интересная. Коллектив очень дружный. Наша задача была подготовить к ремонту шикарную квартиру с видом на Колизей. Полностью разобрать пол, стены и занести материал для проведения капитального ремонта. Квартира располагалась на седьмом этаже. Нам было строго запрещено пользоваться лифтом для грузовых перевозок. Ну, выносить мешки с отходами не так тяжело, а вот поднимать мешки с цементом по 25 кг на седьмой этаж не очень приятное занятие. Так наши коллеги-итальянцы, пока никто не видел, застилали лифт бумагой и тряпками, потом загружали его мешками с цементом или другим тяжелым материалом и таким образом перевозили. После чего убирали все улики из лифта и сидели в квартире, жгли анекдоты столько времени, сколько бы заняло, если бы мы носили эти мешки пешком. Ну, плюс-минус, разумеется.

Наши коллеги мне нравились с каждым днем всё больше. С ними время не замечалось, хоть труд и был физически тяжелым. Мне больше припоминается общение с ними, чем сама работа. Как-то пришлось потаскать несколько 25-килограммовых мешков с цементом на седьмой этаж. Вот это запомнилось. Однажды, общаясь с нашим начальником, рассказал ему про свои планы уехать в Швейцарию. Тот оценил жизнь в этой стране, он был там. Сказал, что живут они, конечно, прекрасно, но швейцарцы – мудаки, «Anche italiani svizzeri sono stronzi» [23] . Меня это немного смутило, но из-за этого я не собирался отказываться от своих планов. Просто мнение человека, даже если оно звучало очень правдоподобно.

23

В том числе и итальянские швейцарцы – мудаки.

В конце концов, после оговоренного срока, с нами рассчитались и отпустили восвояси. Борис был чрезвычайно доволен результатом. Теперь у него было достаточно денег, чтобы добраться до Бари, а оттуда на корабле – до Израиля. Мы распрощались и больше уже никогда не виделись. А вскоре подошел и мой черед покидать пределы этой прекрасной солнечной страны.

Vaffanculo Italia!

В назначенный день мы собрались, практически со всеми попрощались, в том числе и с нашим наблюдателем-студентом Мануэле. А перед этим встретились с Геной и забрали у него ключ от люка в тамбуре. К сожалению, он не мог нас лично проводить в намеченный день, но показал за несколько дней до поездки, где находится депо, как зайти на его территорию (туда надо было перелазить через небольшой забор), где стоит нужный поезд и как попасть на его чердак. Важное условие – одеться в одежду, которую не жалко, потому что она сильно испачкается, взять с собой мешок с чистой одеждой, в нее нужно будет переодеться по прибытии. Ну и, наверное, самое главное – по две ПЭТ-бутылки: одну полную, с питьевой водой, другую пустую. Одну для питья, а другую, соответственно, на случай нужды. Больше ничего особенного не было нужно. Понятно и очевидно лишь, что после прибытия в конечный пункт назначения не стоило сразу выходить из своего убежища, дабы не напугать народ и не привлечь полицейских. Нужно было дождаться, пока поезд последует дальше в депо, где и выйти.

Наконец наступил этот долгожданный волнующий вечер, и мы отправились в путь. Когда прибыли в депо, нам нетрудно было отыскать нужный поезд. Хотелось попасть в Цюрих, но на вагонах также было написано Базель. Мы зашли туда, где стояло «Цюрих». Вокруг – никого, но мы каждый раз оглядывались по сторонам: вдруг внезапно появятся люди или сторож. Зашли в тамбур, попробовали ключ туда-сюда, люк открылся и… опа, всё пространство занято бочонком, по всей вероятности, для воды. Мы в следующий тамбур, а там на чердаке электростанция – провода, электрика, туда уж точно лучше не соваться. Мы в следующий тамбур – там снова бак с водой. Так прошли несколько вагонов и не нашли ни одного свободного чердака: в каждом либо бак с водой, либо электростанция. Нас начала охватывать паника. Как же так? Ведь ещё пару дней назад с нашим экскурсоводом Геной всё было в порядке – первый же люк вел в пустой чердак! Василий начал терять самообладание и заметно нервничать.

– Слушай, давай ляжем под сиденья, поедем в купе первого класса!

Я не мог поверить, что у него рождаются столь безрассудные идеи.

– Я никуда не поеду, лучше тогда уже в Молдавию обратно!

Василий не сдавался:

– Что ты несёшь, какая Молдавия?! Всё, решено, едем со мной, я ложусь под сиденье, и ты тоже!

Я не поддавался никаким уговорам – это было просто безумие! Василий начинал очень сильно нервничать и даже впадать в отчаяние.

– Слушай, мы едем сейчас! Ты никуда не уйдёшь, а то я начищу тебе репу!

Он произнес это, стараясь выглядеть очень правдоподобным. Не воспринимая его слова особо серьезно, я лишь подумал, что парня явно понесло не в те степи. Посмотрел ему уверенно в глаза и, держа себя в руках, спокойным тоном предложил прямо сейчас лечь под сиденья. Он сразу лег. На это было невозможно смотреть без смеха! Как я ни старался, но не увидеть, что там кто-то лежит, было нереально! Но я сдерживался, чтобы у человека окончательно не «сорвало крышу».

– О’кей, всё понятно, теперь лягу я, и ты сам посмотришь!

Я лёг, Василий начал настаивать, чтобы мне плотнее прижаться к стене, я прижался, насколько мог.

– Нас не заметят, никто не будет присматриваться! – теперь уже не так уверенно произнес Василий. Я уловил момент неуверенности и заявил, что мы сейчас уходим отсюда и вернемся в следующий раз.

– Ещё раз поговорим с Геной, если надо будет. Но сейчас мы никуда не поедем, потому что у нас ещё и сумки, которые некуда девать!

У нас у каждого было по спортивной сумке, и так просто мы бы не смогли их провезти, если бы решились ехать под сиденьем в купе. И, кстати, сумки. А как быть с сумками пассажиров? Вдруг кто-то бы захотел поместить свой багаж под сиденьем? Не знаю, в каком отчаянном состоянии надо было находиться, чтобы в голову пришла такая нелепая идея. Совершенно недовольный и понурый, Василий согласился уходить. Теперь я понял, что имею дело с не совсем уравновешенной личностью, но решил не обращать на это особого внимания. «В этот раз нервный срыв сойдёт ему с рук», – подумал я.