Мой подельник twitter
Шрифт:
На Веронику не обращали никакого внимания. Она поняла, что наступило девять сорок пять, когда из автобуса, одна за одной, стали выпрыгивать фигуры и исчезать в темноте. И еще она заметила, что каждый держал в руках канистру.
Потом пошли доклады о том, что сигнализация отключена, проникли в первое помещение, во второе и так далее. Вероника все еще не могла осознать, что присутствует на практически военной операции, какие видела только по телевизору, и не понимала, почему все делается в такой тайне, но спрашивать бесполезно. Ее здесь просто не замечали.
Затем доложили о полном захвате и об одном задержанном.
– Пойдешь посмотреть, что внутри? – вдруг спросил генерал, и Вероника догадалась, он обращался к ней.
А что могло быть внутри? Она и так знала, что там находилось, и не собиралась жертвовать своими сапогами ради Джорджа и его начальника, так как уже имела представление о грязи, окружавшей городскую больницу.
– Я догадываюсь, что там, и не думаю, что это приятное зрелище, – сухо ответила она.
Генерал промолчал, продолжая смотреть перед собой.
Потом были еще какие-то переговоры, и уж совсем странный доклад о состоянии внутренних помещений.
– Плитка и нержавейка, – сказал голос из рации.
– Потолок и перекрытия? – спросил генерал.
– Подходят, – подтвердил голос.
– Выполнять! – последовал приказ, и подчиненный, очевидно, знал, что нужно делать.
Минут пятнадцать ничего не происходило, а потом генералу доложили о готовности, и он приказал выводить людей. У нее появилось неприятное предчувствие, которое вдруг переросло в догадку.
– Там же люди! Больные! – выкрикнула она.
Шофер недоуменно повернул к ней голову.
– Больница неделю назад поставлена на ремонт ввиду аварийного состояния. Все больные переведены в другие лечебные учреждения, – отрезал генерал.
Вероника увидела, как люди в камуфляже стали возвращаться в автобус.
– Поехали отсюда! – приказал генерал, и машина вновь запрыгала по канавам.
Она не могла не взглянуть назад. Среди полной темноты вдруг стали появляться всполохи оранжевого цвета, и Вероника поняла значение слова «зачистка». Это – когда после тебя не остается никого и ничего. Теперь, даже если бы она решила продать свою историю, над ней просто посмеялись бы. У нее не осталось никаких козырей в играх с Джорджем.
Между тем обратный путь занял гораздо меньше времени, так как машин на улицах значительно поубавилось.
Не доезжая до здания посольства, генерал вдруг скомандовал водителю:
– Притормози здесь! – И когда машина остановилась, добавил: – Выйди! Покури там!
Тот послушно вышел, стал в стороне и достал пачку сигарет.
– Сегодня погиб Алеша, – начал генерал, – и плохой смертью. Мужчины так умирать не должны.
Ей казалось, что смерть всегда плохая, а генерал, оказывается, каким-то образом делил ее на две категории.
Что касается самого Алексея Константиновича, в последние дни он как-то отошел на задний план, и она почти о нем не вспоминала, поэтому не могла сказать, что ее взволновало известие о его смерти. Она уже давно отдавала себе отчет, что он играл с ней в своих интересах и легко избавился бы от нее, если бы этот интерес пропал. По той же причине он вытащил ее из лап Крученого. Он думал о своем будущем бизнесе, и на тот момент она ему была нужна.
– Теперь насчет твоего дружка, – продолжал генерал, все еще не поворачивая головы. – Он оказался гражданином дружественного нам средиземноморского государства, и мне не разрешили его трогать. Он уже продал все, что здесь имел, отправил семью и завтра в двенадцать дня улетает сам. Решил перебазировать свой бизнес на Украину. И он уже никогда не остановится. Слишком крутые деньги, чтобы от них отказываться.
Генерал замолчал, а Веронику вдруг охватила настоящая злоба, когда она представила себе, что Лев улизнет после всего того, что сделал с ней и с другими людьми. Зачем все эти многочасовые показания? Зачем тогда они сожгли больницу? Ведь все будет продолжаться по-старому.
– Он сейчас находится в квартире своей тещи, – добавил генерал и почему-то продиктовал адрес.
– Мне нужен сотовый телефон! – потребовала Вероника.
– Дай свой мобильник, – приказал генерал водителю, – и покури еще!
Он передал телефон Веронике, и она стала судорожно вспоминать номер, который ей был нужен. Выскочив из машины, как всегда, рявкнула в трубку:
– Позови главного!
На этот раз тот оказался рядом и ответил привычное:
– Говорите!
– Запиши адресок своего дружка. – И Вероника продиктовала только что услышанный адрес. – Записал?
– Запомнил.
– И еще. Завтра в двенадцать он улетает. С концами. Продал все и уезжает с бабками.
– Забито! С меня причитается, подруга. А что с ним сделать?
Она заколебалась минуту, потом все-таки решилась.
– Твой дружок должен остаться здесь навсегда. – И тут же отключилась.
В машине генерал забрал у нее телефон и задал вопрос, который, видимо, очень волновал его:
– А почему ты меня не заложила?
Он, естественно, не знал, что она сдала его с потрохами, но кто-то решил не трогать генерала. И теперь, после сегодняшней операции в больнице, к ней начало приходить понимание, почему. Они решили замести следы и убрать исполнителей, о которых никто не вспомнит. А генерал – фигура заметная. Имидж Москвы и государства. Впереди – встреча президентов, и разговоры о коррупции, о каких-то внутренних органах совсем ни к чему.
«Да он – везунчик, этот генерал. Даже не представляет, как ему повезло».
Но нужно было что-то отвечать, и Вероника сказала:
– Рассчитывала получить от вас кое-что взамен.
– Что же? Деньги? Не дам! Раньше нужно было об этом договариваться. Сейчас уже поздно, мне самому они понадобятся. Через полгода мне в отставку. Сегодня объявили. За это время надо собрать столько, чтобы до конца жизни хватило, да и детям еще осталось.
– Ну, не все же оценивается деньгами, – заметила она.