Мой покорный пленник
Шрифт:
Я потянулась, встала из-за стола. Надо бы пойти спать. По коридору, на первый этаж, мимо комнаты, где обвиненные раньше ждали решение суда. Джереми доложил еще днем, что пленник переведен. Выставили одного охранника на всякий случай. Посмотрим, как будет себя вести. Зайти к нему?.. Узнать, доволен ли он? Не поздно ли?
В конце концов, он – мой должник. Нечего перед ним расшаркиваться. Хочу взглянуть – и взгляну. Потревожу его сладкий сон.
– Открой дверь, – попросила у охранника. – Оставайся
Тот кивнул и отпер дверь увесистым темным ключом, пропустил меня.
Внутри новой “камеры” пленника горел свет. Одна тусклая лампа на проводе без абажура.
Парень тут же вскочил с кровати, не одинарной, полуторной, заправленной белым свежевыстиранным бельем, встал от меня в паре метров, направил взгляд в пол. Не без удовольствия я отметила изменения в пленнике. Его переодели в новую рубашку и служебные брюки, побрили и даже немного подстригли. Ох уж, Джереми, ох уж, гуманист. Мог бы в довершение и на званый ужин пленника пригласить, отломил бы ему утиную ножку под клюквенным соусом и предложил ломоть хлеба обязательно с маслом.
– Ну как тебе новая обстановка? Не пропало вдохновение? – невольно поддела парня.
– Не волнуйтесь. Это – все еще тюрьма, – сдержанно огрызнулся в ответ, но я не обиделась, заметила на подоконнике решетчатого окна стопку бумаг.
– Как тебя зовут?
– Калиф.
Имя, которое не услышишь в наших краях. Чужак.
– Сколько тебе лет?
– Двадцать.
Надо же… Дала бы ему меньше. Думала – семнадцать или того хуже. Отправили мальчишку умирать.
– Вы – Маргарет, верно?
– Для тебя – мэм.
Оборвала дружелюбие парня тоном. Я – ему не подруга. Пусть помнит о своем месте.
– Да, мэм, – повторил послушно.
Мне понравилась его сговорчивость. Я одобрительно улыбнулась.
– Почему ты остался? Почему не поехал домой?
– Из-за рукописи.
– Хватит этой чуши. Из-за своих… “мыслей”? Разве тебя никто не ждет? Разве ты сам не хочешь вернуться? Ты долго терпел лишения. Привык?
– Это не просто мысли. Все сложнее.
– Так расскажи. Я никуда не тороплюсь, – в подтверждение слов я села на край кровати и выжидательно посмотрела на парня.
– Не думаю, что вам будет интересно.
– Это не тебе решать.
Я еще раз внимательно осмотрела Калифа, его выразительные черты, треугольную фигуру, задела ответный взгляд.
– Когда я пошел на фронт, мне лишь недавно стукнуло восемнадцать. Все, что я хотел – это лезть девчонкам под юбки и пить эль. Но мир оказался куда сложнее. Мои рукописи – это то, что я узнал о нем и о себе.
– Автобиография? Воспоминания о беззаботном детстве?
Не найдя во мне понимания парень замолчал и опустил голову.
– Скольких ты убил?
Вопрос повис между нами
– Одного, – наконец с усилием произнес он. – Я защищался. Когда понял, что он мертв, бросил оружие и убежал, – поиграл желваками и вновь обратил в мою сторону стеклянный взгляд.– Наткнулся на ваш отряд и сразу сдался.
Запятнал себя, но испугался, не захотел дальше впускать в себя черноту.
– Что еще ждать от мальчишки…
– Презираешь меня? – тут же с жаром откликнулся он. – За то, что не смог убивать дальше? Удивительно, как мало разницы по обе стороны баррикад…
– Не смей! – я прошипела сквозь зубы и вскочила с постели, поражаясь внезапной дерзости собеседника. – Я потеряла достаточно на этой войне. И не я ее развязывала. Я ее закончила! – шагнула грозно навстречу парню, готовая ударить за любое неосторожное слово.
– Дома меня никто не ждет, – продолжил он в мгновение ока вновь став безжизненно-ледяным. – Уверен, мое возвращение лишь разочарует родителей. Пусть думают, что я героически погиб. Они готовили меня к отправке на фронт словно к празднику, радовались, что я буду бороться с предателями, крысами, червями, по их мнению. А я увидел… другое.
Моя злость тоже схлынула, выпустила из тисков сердце. На мгновение передо мной предстал несчастный мальчишка, жизнь которого разломилась и рассыпалась. Соберет ли он ее заново?.. Сможет ли собрать?
– Жизнь жестока.
– Только не нужно меня жалеть. Я хотел того же, что и мои родители.
– И чего же ты хочешь теперь?
– Дописать рукопись и уйти.
– Ты не сможешь взять ее с собой.
– Тогда это станет уже не важно.
В комнате снова повисла тягучая тишина. Я тряхнула головой и усмехнулась.
– Мне кажется, тебе стоит вернуться к плану с девчачьими юбками и элем, а не писать талмуды. Ты потерял полтора года, но, по крайней мере, жив.
Обратилась к нему с сочувствием, не как к врагу, а как к человеку, но его ответ перечеркнул мои миролюбивые намерения.
– Боюсь, тогда вам придется надеть юбку и принести эль.
Зря. Я обожгла его грозным взглядом и, чеканя каждую букву, произнесла:
– На колени.
Глава 2.2
Пленник быстро осознал ошибку, испугался собственной заносчивости и мигом оказался на полу. Я быстро пнула его под дых, чтобы он лучше запомнил.
– Прошу прощения, мэм. Этого не повторится, мэм… – жадно хватая ртом воздух выдавил он.
– Правильно. Будь разумным мальчиком, если планируешь здесь задержаться.
Я грубо потянула пленника за волосы, откинула его голову, прошлась взглядом по раскрытым влажным губам. Его зрачки забегали в ответ, всматривались в выражение моего лица.