Мой порочный отчим
Шрифт:
— Привет, дорогой! – Ольга обнимает меня на пороге. – Как ты? Как в Москве всё прошло?
— Привет! Не очень, - бурчу, бросая дорожную сумку на пол в прихожей.
— Не получилось с проектом?
— Нет.
— Ну и ладно. Может, в другой раз, - успокаивает Русакова.
— Это вряд ли, - прохожу на кухню. Есть хочу ужасно. Из-за нервяка в самолёте в горло кусок не лез.
— Не переживай. В любом случае, у тебя и здесь работы полно. Ты рад? – Ольга продолжает жужжать над ухом.
— Чему? – хмуро смотрю на неё исподлобья.
— Тому, что станешь отцом, - она
— Угу, - достаю из холодильника кастрюльку с каким-то варевом. Мне пофиг, что есть в данный момент. Лишь бы закинуть топливо в желудок, да завалиться спать.
— Давай, я погрею, - Русакова забирает у меня из рук кастрюлю. – Садись. Сейчас салатик нарежу.
Она хлопочет на кухне, а я не могу избавиться от воспоминания о Леркином взгляде в аэропорту. Столько там было отчаяния и боли, что я физически ощущал, как Колючку разрывает изнутри. Так хотелось послать всё к чёртовой матери и остаться с моей девочкой. Я ненавидел себя в тот момент. До сих пор ненавижу и вряд ли прощу когда-нибудь за то, что причинил Валерии такие страдания.
— Знаешь, я уже думаю, в какой комнате мы устроим детскую, - Ольга ставит передо мной тарелку с пловом.
— Оль, ты извини. Но я всё же не очень понял, как так получилось?
— Что? – она растерянно хлопает ресницами.
— Беременность. Ты же говорила, что пила противозачаточные.
— Ну, наверное, забыла выпить когда-то, - беспечно отмахивается и продолжает резать салат.
– Да какая теперь уже разница?
— М-да. Теперь, по ходу, уже никакой, - произношу задумчиво.
— То есть ты всё же не рад? – уточняет Русакова холодным тоном. Буравит меня ледяным взглядом.
— Знаешь, если честно, я не был готов к такому повороту событий.
— Ясно, - откладывает нож в строну. Нарочито медленно вытирает руки бумажным полотенцем.
– Что ж… Мы с малышом не навязываемся. Я прекрасно выращу его без тебя, - заявляет, гордо вскинув подбородок.
— Не говори ерунды. Мы вырастим его вместе. Только мне надо время на осознание, - говорю примирительно.
— Могу помочь тебе, - тут же меняет холод в голосе на заигрывание.
– Знаешь, я еле дождалась твоего возвращения. Ужасно хочу секса, - подходит ко мне сзади, кладёт руки на плечи и слегка сжимает их.
— А как ты себя вообще чувствуешь? – ухожу от щекотливой темы, направляя наш разговор в нейтральное русло. Трахать Ольгу – последнее, что я хочу сейчас.
— Хорошо. Небольшая слабость по утрам и подташнивает, но это нормально. Так что? Ты скучал по мне в Москве? – гладит мою грудь и трётся носом о затылок.
— Угу. Но я устал с дороги. Глаза прямо закрываются. Закончу есть, приму душ и спать.
Если Русакова и обиделась, то вида не подала.
***
На следующий день рано утром уезжаю на работу. И через день тоже. Рутина понемногу затягивает меня. Только о Лере забыть не получается. Каждую ночь думаю о ней. Как она? Где она? С кем? Чем занимается? Плачет ли ещё или уже перестала?
На сердце у меня неспокойно. Гложет хреновое предчувствие. Будто должно произойти что-то очень нехорошее. Как-то вечером решаюсь
В суете будней наша с Ольгой свадьба проходит почти незаметно. По крайней мере, для меня. Роспись в Загсе без какой-либо помпы. Пара фотографий на память. Точнее, чтобы Русакова могла их выложить на своей страничке в соцсети. Обед в ресторане в узком кругу друзей. Мне праздничная трапеза почему-то напомнила поминки. Обручальное кольцо показалось кандалами, хоть весит всего ничего. Снял его в тот же вечер. Но Ольга, заметив это, настояла, чтобы я носил символ любви и верности постоянно. Пришлось прогнуться. Не расстраивать же беременную женщину?
Однако вскоре у Русаковой появляется более серьёзный повод для того, чтобы нервничать. В конце августа она заходит ко мне в кабинет в разгар рабочего дня и строго спрашивает:
— Вадим, как давно ты разговаривал с Лерой?
— Месяца два назад. Перед её отъездом. А что? – спокойно реагирую на достаточно странный вопрос, учитывая, что Ольга не в курсе наших отношений с Колючкой.
— Я не могу до неё дозвониться. Абонент вне зоны доступа.
Сам знаю. Несколько раз за прошедшие недели я пытался связаться с Лерой. Поначалу она не брала трубку, а потом и вовсе блокернула меня. Я так подумал, потому что механический голос отвечал: «Абонент - не абонент». А теперь получается, что и мать тоже отправила в блок. С чего бы? Странное дело.
— Ну, возможно у неё телефон разрядился. Тусуется с друзьями поди. Забыла обо всём на свете, - пожимаю плечами.
— Арсеньев, она не отвечает уже неделю. И в соцсетях не появляется. Я писала ей. Сообщения не прочитаны, - в голосе Ольги проскальзывают истеричные нотки, что ей совершенно несвойственно.
— Не волнуйся. Ответит, вот увидишь, - утешаю её.
— Она должна была прилететь вчера из Испании. И как ты понимаешь, не прилетела. А через три дня начинается учебный год, - Русакова заметно напрягается.
— А я чем могу помочь?
— Найди её, - требует она.
— Каким образом? – удивлённо поднимаю брови.
— Любым. Мне пофиг. Сделай так, чтобы моя дочь ответила мне, - жёстко приказывает Ольга.
Вообще-то, я никому не позволяю разговаривать со мной в таком тоне. И Русакова бы огребла по полной, если бы не находилась в положении. А так списываю её поведение на бунт гормонов и мягко произношу:
— Оль, по-моему, ты не в себе. Я понятия не имею, где Валерия, что с её телефоном, и почему она ещё не вернулась.
— Хватит ломать комедию! – переходит на крик Ольга.
– Я знаю, что ты ездил к ней в Испанию.
— В смысле? – охреневаю от заявления жены.
— В коромысле! Не считай, что я глупее тебя. Я видела штампы в твоём загранпаспорте. Даты совпадают с той твоей внезапной поездкой в Москву.
— Ты рылась в моих документах? – намеренно тихо задаю вопрос. Держусь из последних сил, чтобы не послать Ольгу куда подальше. Одно дело не контролировать себя эмоционально и совсем другое - копаться в моих личных вещах. Это полный зашквар!