Мой порочный писатель
Шрифт:
Образ развязного писателя снова и снова возникал в голове. Когда волосы падали ему на лицо, он запускал в них руку и небрежным жестом отбрасывал их назад. От этого, казалось бы, обыденного жеста все внутри сладко сжималось.
Мне почему-то тоже хотелось дотронуться до них… Пыталась рассмотреть узоры его причудливых татуировок на крепких руках. Интересно, зачем он их сделал?
Продолжая думать об этом странном и пугающем человеке, я легла в кровать. Сон никак не шел, и я долго ворочалась под одеялом, пытаясь выкинуть из головы его привлекательное лицо, жесткую
Я снова бегу сквозь зеленые заросли. Все мои мысли сейчас лишь о том, как скрыться от опасности, от льва, который гонится за мной по пятам. Все вокруг зеленое, будто это видео, снятое с фильтром из соцсети. Постепенно становлюсь все меньше и меньше, ноги вязнут в густой растительности. Почему мне никогда не удается убежать? Совершая отчаянную попытку вырвать запутавшиеся ноги, падаю и понимаю, что лев сейчас прыгнет на меня сзади. Оборачиваюсь и зажмуриваюсь перед его прыжком. Он догнал меня, как и всегда.
Я проснулась.
Этот сон я вижу периодически, начиная с двенадцати лет. Уже в мельчайших подробностях знаю, как и что должно в нем произойти, но чувство страха никогда не покидает меня.
Взяв смартфон, я взглянула на время. Сейчас пять пятьдесят утра. Легла обратно, но знала, что больше не смогу заснуть. Почему я увидела этот сон сегодня? Конечно же, виной тому мое небольшое приключение с нахальным писателем. Теперь я его именно так и называю про себя – «писатель». Странно, но, при всей моей любви к литературе, по отношению к нему это слово звучит, скорее, как ругательство.
Я вспомнила вчерашний день, и мое тело покрылось мурашками. Какой позор! Нужно было сразу покинуть лекцию, как только я его узнала, тогда я не дала бы ему возможности прилюдно унизить меня перед моими же студентами.
Но, как только увидела его, предательское любопытство, казалось, пригвоздило меня к месту. В его речи было что-то гипнотическое, завораживающее.
Да, он умел увлечь публику. Словно опытный фокусник, он с помощью слов заставлял мои внутренности сжиматься от предвкушения, жаждать разгадки и ни на минуту не дал отвлечь внимание от своей персоны. Старалась вжаться поглубже в кресло и быть незаметной, опускала лицо ниже, разглядывая свои ладони, чтобы его острый взгляд не смог уцепиться за меня.
Но эти ухищрения не помогли. Он все равно разглядел меня и с самодовольной усмешкой продолжил унижать, как будто мы и не уходили из курилки.
Что ж, пусть радуется: он добился своего, а я сбежала, трусливо поджав хвост. Во второй раз.
Как он посмел так со мной обращаться?! Чем я так привлекла его внимание? Мне казалось, будто по моей душе проехался целый состав груженого товарняка. Единственным утешением было то, что я больше никогда не увижу этого хамоватого типа.
На душе было гадко, и я решила заняться единственным делом, которое могло принести мне хоть немного облегчения – своим блогом.
Сама я себя писателем не считала. Это слово было слишком претенциозным. Мысленно называть себя блогером было, как мне казалось, куда скромнее и более компромиссно.
Там, на просторах Сети, я могла быть кем угодно. Изливать душу и чувства, не опасаясь последствий. Это было подобно игре, в которой каждый ребенок может примерить разные роли: сегодня ты волк, завтра – овца, когда-то – отец большого семейства, в другой раз – капитан пиратского корабля.
И когда тебе надоедает игра, ты просто говоришь всем, что мама зовет домой, и выключаешь компьютер.
Я усердно работала, не замечая, как быстро летит время. Постепенно тревожные мысли покинули меня, и я полностью отдалась творчеству.
Почему «писатель» говорил, что слова – это боль? Писательство всегда исцеляло мою душу, поэтому я никак не могла согласиться с его мрачным восприятием самого приятного для меня процесса.
Полностью сосредоточившись, я не сразу услышала, как звонит телефон. Бросила растерянный взгляд на входящий звонок и увидела номер декана.
Ну что еще ему нужно? Теперь попросит поставить Преображенскому пятерку?
– Да, Анатолий Степанович, я вас слушаю.
– Кирочка, доброе утро! – декан был в прекрасном настроении. – Я видел вас на вчерашней лекции. Вам понравилось выступление Миронова?
– Ну… было интересно… – пролепетала я, краснея. Но декан продолжал, не обращая внимания на мое замешательство:
– Вы знаете, у нас чудесная новость! Миронов согласился преподавать на нашей кафедре! Я даже не надеялся на такую удачу! У нас как раз нехватка преподавателей для курсов «Creativewriting», а агент Миронова сегодня подтвердила его готовность занять эту позицию. Как прекрасно! Молодой и, что главное, успешный автор привлечет множество студентов, поднимет престиж нашей кафедры. Конечно же, не то, чтобы мы нуждались в этом, но, как говорится, нет предела совершенству. Многие известные люди, деятели науки и искусства, преподавали на моей кафедре. Теперь вот и Миронов пополнит их ряды, – проговорил декан с гордостью коллекционера, ставящего на полку очередной редкий экземпляр.
– М-м-м… да, звучит интересно, – согласилась я.
– Да, Кирочка, я вам очень обязан! Спасибо огромное! Я никогда не забуду ваш вклад в развитие нашей кафедры! – лил елей мне в уши декан.
– Не за что, Анатолий Степанович, – о чем он говорит? Опять об этом Преображенском? Он так рад, что я поставила оценку этому бездарю? Мне казалось, он уже забыл об этом инциденте из-за своего нового успешного приобретения.
– Итак, когда мы сможем, наконец, встретиться и обсудить учебную программу, зарплату и утрясти все формальности?
– С кем встретиться? – теперь я вообще ничего не понимала.
– С Мироновым, конечно! – и декан нетерпеливо продолжил. – Вы же сами его уговорили на эту работу. Мне сегодня все рассказал его агент, не нужно скромничать, Кира. Я вам очень признателен.
– Я что сделала? – хорошо, что мы говорили по телефону, и он не видел ужас в моих округлившихся глазах.
– В общем, Кира, я жду вас как ассистента Миронова сегодня днем на кафедре. Он тоже придет, и мы все вместе обсудим стратегию развития нового направления в учебной программе.