Мой прекрасный лорд
Шрифт:
Она сделала, как он просил. В сущности, она видела не так уж плохо, очки требовались, только когда она читала. Ее матушка всегда говорила, что от книг можно и ослепнуть.
Лукас вглядывался в сияющие глубины ее испуганных голубых глаз, ловя в них свое отражение. В этот момент он окончательно понял, в чем секрет обаяния Кэролайн, которое делало ее столь привлекательной даже в сравнении со знаменитыми лондонскими красавицами. И понял, почему не открыл это раньше. Она прятала свое очарование
До сих пор он видел только отблеск этих стекол, хотя не мог не заметить и ее доброту, и проблески мудрости. Но никогда прежде он не видел ее глубины, ее удивительной чистоты. И сейчас он почувствовал особую привязанность к ней. Ему захотелось остаться здесь навсегда, а не исчезнуть, что было более свойственно его сомнительным занятиям. В конце концов, она единственная женщина, которая сумела заглянуть в его душу. Единственная не презирала его и не отвергала, хотя по сравнению с другими имела куда больше причин для этого.
Сейчас она смотрела на него с трогательной доверчивостью и обжигающей жаждой в глазах. Кэролайн Уэйнрайт не умела притворяться. Окружающие ее недооценивали – ведь честность, открытость и отсутствие притворства не приняты в высшем свете. Ей никогда не удавалась не требующая усилий легкая ложь. «Так вот почему меня так влечет к ней», – подумал Лукас.
– Зачем тебе очки? – спросил он, забрав их у нее из рук и положив на стол.
Потом взял ее лицо в ладони, поцеловал веки и отпрянул, ощутив солоноватый привкус слез. И тут он понял, что так разволновало его. Господи, она заставляет его почувствовать свою силу!
Он держал ее лицо, словно первую весеннюю розу, бархатистую и нежную.
– Я ношу их, потому что они меня защищают, – отозвалась Кэролайн.
– Они, как барьер, прячут твой свет, дорогая.
– Просто я хочу видеть других отчетливее, чем они видят меня.
Он заморгал, жалость жгла ему глаза.
– Но почему, Кэро? Она тихонько вздохнула.
– Во мне нет ничего особенного. Кому интересно на меня смотреть? Люди предпочитают смотреть на других. Красавицы и сами не замечают, с какой легкостью к ним приходит любовь.
– Может быть, – ответил он, едва касаясь большим пальцем ее губ, – но они не смогут надолго сохранить ее, если у них нет души.
– Тогда мне жаль их. Я думаю, потерять ее – это ужасно.
– Ты когда-нибудь любила, Кэрол?
– Нет, хотя мне так хотелось… Я проклинала свой характер, который создавал столько проблем, но ничего не могла поделать. Ах, Лукас, в моем сердце так много любви! Слишком много.
– Нет, – прошептал он и погладил ее по щеке, – не слишком. Как раз столько, сколько нужно.
Он поцеловал ее в губы, и она ответила ему с жаждой, так долго переполнявшей ее сердце. Накал
Склонив голову, Лукас приоткрыл ее губы в глубоком поцелуе. Кэролайн застыла, вся отдаваясь интимной ласке. Его искусный язык начал свою игру, потихоньку пробуждая ответное желание.
С ее губ слетали тихие стоны, обвив руками его шею, она притягивала его ближе, прижимаясь грудью к мускулистому торсу.
В этот короткий миг она узнала, с какой силой мужчина способен целовать женщину и с какой страстью и нежностью она может вернуть поцелуй.
Когда Лукас отстранился, она вздрогнула и с изумлением уставилась на него, словно это был не он, а некое неземное создание. Мифический герой, спустившийся с Олимпа, чтобы пробудить спящую деву.
– Лукас, – прошептала она, – как хорошо!
Он улыбнулся и погладил ее по растрепавшимся волосам.
– Кэрол, милая, как бы я хотел показать тебе все, что знаю о любви! Я многому мог бы тебя научить.
Обеспокоенная его меланхолическим тоном, она положила руки ему на грудь. Не умея попросить его о том, чему она даже не знала названия, она пыталась доставить ему удовольствие лаской. Ее пальцы пуговка за пуговкой ловко расстегнули его сорочку и, проделав это, робко легли на обнаженную грудь. Прикрыв глаза, он запрокинул голову, как будто ее прикосновение жгло ему кожу. И тут же из его уст послышался стон наслаждения.
Она думала, что ему приятно, но он схватил ее за запястья и оттолкнул руки.
– Я не могу этого сделать.
– Не можешь или не хочешь? – спросила она, поднимая на него удивленные глаза.
Взгляд его застыл.
– И то и другое.
– Понимаю. – Ее руки безвольно повисли вдоль тела.
– Нет, не понимаешь. Я не могу, Кэро. Ради твоего же блага.
Кэролайн полоснула его сердитым взглядом.
– Тогда чего стоят твои слова о душе? Ты лгал? Лукас покачал головой:
– Нет, я ручаюсь за каждое слово. Если бы ты могла увидеть себя моими глазами!
– Тогда расскажи мне, что ты видишь. Пожалуйста, Лукас, мне так важно, чтобы ты сказал мне что-нибудь хорошее.
Он провел пальцем по ее нежному лбу, тонким бровям вразлет.
– Я вижу твою душу, Кэрол, и доброту, таящуюся в ней. Этого богатства никто не в состоянии тебя лишить. – Его ладонь скользнула вниз по ее щеке. – И еще я вижу твою чистоту, которую человек вроде меня никогда не посмеет запятнать.
Она нащупала другую его руку и стиснула ее, боясь, что он повернется и уйдет.