Мой прекрасный враг
Шрифт:
– Да, так и задумано! Это же самый писк сейчас, что, не знаешь?
– Так. Ладно. О тряпках – потом, – прервал нас Тип. – Ты где была?
Когда Тип сердится, у него белеет нос и начинает дергаться правое веко. На этот раз у него дергались оба глаза – это выглядело странно и пугающе.
– Сейчас расскажу! – залепетала я, стараясь поймать его ускользающий взгляд. – Это так невероятно, ты не поверишь!
Я оказалась права – моей сумасшедшей истории никто не поверил. Когда я выложила все честно, как на духу, меня забросали насмешками и обдали презрением.
– Тухлое вранье! Дешево заливаешь! Не могла придумать чего-нибудь получше? – сухо и напряженно рассмеялся Тип.
– Но Тип… – Я не собиралась оправдываться, просто хотелось успокоить его, объяснить, что произошедшее со мной сегодня – ерунда и никак не повлияет ни на мои убеждения, ни на наши с ним отношения.
Но он не слушал.
– И уж совсем нет никакого оправдания тому, что ты не сообщила о своем опоздании и держала всю команду в диком напряжении!
– Да уж, – буркнул Стас, яростно скребя щеку. – Весь финал испортила! Я тебе никогда не прощу! Я его четыре года ждал, и все коту под хвост!
– Но я мобильник в метро потеряла!
– А остальные телефоны в Москве что, испарились? – Тип зло сощурился.
– Но мне не до того было!
– А до чего? – Он уставился на меня, как на врага.
– А я… вообще футбол посмотреть не смогла! И что, по-твоему, мне не хотелось? – резко переменила я тему, понимая, что только добавляю масла в огонь. Бутылкин, как и большинство остальных из нашей тусовки, был фанатом проигравшей немецкой сборной, в то время как я просто тащусь от бразильцев. Мой ответ потонул в поднявшемся общем шуме – видно, я задела больное место.
– Да из-за тебя наша акция вообще чуть не сорвалась! Полгода подготовки! – гремел стальной голос Типа. – Из-за погоды у нас и так все на грани срыва, гроза вот-вот начнется. Полгорода народу подняли: пресса, летчики, речники – теперь все придется на ходу перекраивать! Что о нас подумают после этого? Ты же не себя дискредитируешь, а все наше движение! Знаешь, что мне пришлось из-за тебя выслушать? Неужели было трудно позвонить?
Дело оказалось гораздо хуже, чем я думала, – Типа просто сорвало с катушек. Но чем это было вызвано, я не знала – ведь не таким же пустяком, как моя помощь растяпе-миллионеру! Или Тип, как и остальные, болезненно переживал проигрыш Германии?
– Я потеряла мобильник в метро! – повторила я.
– А он? Его мобильник тоже потерялся? – снова набросился на меня Тип.
– Он оставил свой в машине…
– Что за отмазка! Если ты была у него дома, могла позвонить оттуда! Почему ты этого не сделала? Молчишь? Ну так я тебе скажу – ты не сделала этого, потому что не хотела!
Я молчала, опустив глаза. Щекам стало жарко – я вдруг поняла, что Тип прав. Я действительно МОГЛА позвонить и из «зимней резиденции», и еще раньше – из супермаркета, у ребят ведь есть мобильники. Но у меня почему-то никак не получалось. Почему? Это было загадкой для меня самой…
А Тип продолжал:
– Два часа мы ждали тебя дома, чтобы смотреть футбол, и еще полтора – здесь. Это нормально? Знаешь, сколько нам придется заплатить за простой? – Тип махнул рукой на пришвартованный к пристани катер, на борту которого, пристроившись в теньке, наши друзья-речники резались в домино. Парни часто выручали нас во время акций, правда, всегда за отдельную плату. – А журналисты? Пришлось дать всем отбой – думаешь, они такие же сдвинутые, как мы, и стали бы коптиться тут столько времени?
– Я компенсирую… Я верну деньги! – Но это были не те слова. Тип пришел в такую ярость, что будь у него третий глаз, и тот бы задергался.
– Не сомневаюсь! – гаркнул он, прожигая меня взглядом насквозь. – Вот с этого и надо было начинать. И за сколько же тебя купили твои новые друзья?
– Ну знаешь! – задохнулась я. Понятно, что виновата и все такое, но есть же какие-то пределы! – Ты мне не муж, чтобы устраивать сцены!
– И это вся твоя благодарность? – Дергающиеся глаза Типа превратились в узкие щелки. – Это все, что ты можешь сказать после того, что я сделал для тебя?
Вот и запрещенный прием. Тип это знал. Все было действительно так – в самый сложный период моей жизни именно Тип выручил меня, привел в команду гринписовцев, где я нашла новых друзей. Я была в пролете – меня бросил парень, а Тип вытащил, научил верить в себя и в людей, не зацикливаться на собственных проблемах, ведь вокруг так много общей беды! Вспомнив об этом, я размякла и сдалась. Ну как же, как объяснить ему, что все в порядке?
– Тип, не заводись! У нас с ним ничего не было. В самом деле, ни-че-го! – Я положила руки ему на плечи и постаралась, чтобы мой голос звучал как можно мягче. – Он мне совершенно посторонний человек! Я его больше никогда в жизни не увижу! Ты мне веришь?
Сработало! Наконец-то я сказала то, что нужно. Плечи под моими пальцами расслабились, веки перестали дергаться, губы скривились в подобие улыбки. Но Тип был бы не Тип, если бы показал окружающим свою слабость.
– Это не имеет никакого отношения к делу, – сухо бросил он, отворачиваясь и скидывая мои ладони. – Оставь свои излияния при себе.
Уф! Слава богу, кажется, пронесло! Уж меня-то всей этой мнимой строгостью не проймешь. Пусть ругается сколько угодно – главное, он мне, кажется, поверил. Поверил и простил. Сидящие вокруг ребята радостно зашумели, заулыбались – напряжение отпустило и их.
– Ладно, проехали, – Тип снова стал самим собой – неуязвимым, сильным, уверенным. – Раз уж опоздали, будем действовать по сокращенной программе. Отправляемся прямиком на место, журналисты подтянутся туда, я им позвоню. Все на катер! Отдать концы! – скомандовал он, вынимая мобильник.
21.00
Она
В небольшой душной захламленной каюте я первым делом разыскала зеркало и долго смотрелась в него, изучая собственное лицо.