Мой препод Укротитель
Шрифт:
А затем, глядя на суровое лицо подруги, и вовсе испугалась, что Оксана, вопреки заверениям, вспомнила о путешествии в «Императора». Знает о Слышащих, Укротителях и Хаосе, а потому корит меня за молчание.
– Оксана, я не считаю тебя треплом, - повторила для пущей важности и схватила соседку под руку. – Да погоди ты! Стой!
– Не считаешь, значит? Ла-адно, хорошо... – Оксана остановилась и рывком достала из кармана пальто телефон. – Ты вчера написала мне, что снова останешься у Миши. Так?
Так. Едва мы с аспирантом добрались до его квартиры, я мигом выпросила у Яна ноутбук и черканула в соцсетях пару строк Оксане. Знала, что волноваться будет, если не вернусь ночевать.
Подруга со злым ликованием на симпатичном личике хохотнула.
– А теперь представь степень моего офигевания, когда пару часов спустя мне написал твой Миша с вопросом… Читай! – она развернула смартфон ко мне экраном. – Наслаждайся.
Я прищурилась, разбирая мелкие буковки диалога.
Михаил Сизов: Привет, Оксана! Это Миша тебя беспокоит, мы с тобой сегодня в универе виделись… Слушай, а Маша ещё не возвращалась после учёбы, что ли?
Вот ведь… зараза!
Я хлопнула себя по лбу, даже взглянуть на Оксанку не смея. Такого фэйла** свет ещё не видывал, господа.
_____________________________
**фэйл – неудача, провал (англ)
***
– Ну как? – вернула Оксана смартфон в карман. – Миша ждал тебя несколько часов. И раз он был в холле нашей общаги, не нужно быть Шерлоком, чтобы понять, с кем ты провела и вчерашнюю ночь. И, подозреваю, позавчерашнюю…
– Оксан, – прикрыла я пылающее лицо ладонью. – Ну и что с того? Это моя личная…
– Твоя, твоя! – подруга выставила перед собой ладони. – Но знаешь, стрёмно, когда человек, которому ты доверял, считает тебя последним треплом, раз уж обманывает и выкручивается, как только может.
И что на это ответить? Правду ведь сказала. Не сумела я довериться Оксане, хотя для меня она единственный близкий человек здесь. По-настоящему близкий. Потому как за всё время совместного житья-бытья она ни разу не позволила усомниться ни в своей честности, ни уж тем более в сдержанности и верности. Никогда.
Мы брели по коридорам-переходам торгового центра молча. Пока я не нашла в себе силы заговорить первой.
– Оксана, прости. Честное слово, я доверяю тебе больше, чем кому-либо в этом городе! – подруга недоверчиво хмыкнула. – Клянусь, я хотела выложить всё как есть, но… да как вообще о таком рассказать можно? – всплеснула я руками. – Что я должна была сказать?
– Я встречаюсь с преподом, – состроила важную мордашку Оксана. – Делов-то.
– Не встречаемся мы, – пробубнила, чуя, как щёки снова будто маков цвет горят.
Оксанка нетерпеливо махнула рукой и ускорила шаг. Всё. Окончательно разобиделась.
– Нет, погоди! – нагнала я подругу. – Честное слово, нет у нас с Яном ничего!
Карие глаза гневно сверкнули, стоило вскользь назвать аспирата по имени. Фэйл номер два.
Но отступать я не собиралась.
– Клянусь, не встречаемся мы! Не знаю я, как это назвать, но нет у нас… отношений.
И сама того не ожидая, сникла. Оксана до этого стояла ко мне боком, а теперь развернулась, меряя внимательным взглядом.
– Рассказывай давай, – подправила она очки. – Чего там у вас с Барановым?
– А что рассказывать? – потихоньку побрела я. – Мы много времени проводим вместе, это факт. Но без толку. Он никогда не позволяет себе лишнего. Даже когда мог бы… - я мотнула головой, решив, что про ауры рассказывать будет лишним. – Плюс у него, похоже, с Марьянкой что-то. А может, до сих пор есть.
– Да ладно!.. – зашептала Оксана, прижавшись ко мне и ухватив под локоть. – С нашей Марьянкой? Владленовной? Но как же… Ты ведь два дня у него торчала, так?
Я кивнула. Оксана прижалась ещё теснее.
– И что? Совсем-совсем ничего не было? Не целовались даже?
Лицо некстати закололо иголочками жара. Целовались, ага.
В другом мире.
– Нет у нас с Брановым ничего, – глухо повторила я. – В этом измерении уж точно.
Оксана смолкла. Совсем растерялась.
– И что ты делала-то у него тогда всё это время? – помотала головой она, словно пыталась туман недоумения разогнать.
– С его сестрой знакомилась и со странноватым другом. В бар ходили, жижу какую-то пили… да не спрашивай даже, Оксан, – махнула я рукой.
Оксанка поджала губы, но без прежней обиды в глазах. А затем и вовсе хохотнула.
– Мда… Ну и Санта-Барбара у вас, колобки!
– Если честно, – вздохнула я, – будь Санта-Барбара, всё было бы куда проще.
– Что делать-то будем? – прищурилась Оксана.
– Если что, я помочь могу. Ну, например, позвать его куда-нибудь, а там ты вся такая красивая…
– На шелковых простынях да с танцем живота? – захохотала я и попеняла. – Ты же говорила, любятину не читаешь!
Оксана только плечами пожала.
– Ой, да все не без греха. Ну так что? Каков план?
Но я лишь головой покачала.
– Никакого, Оксан. Я не знаю… Пусть оно само как-нибудь. Вряд ли это любовь. Разве можно так быстро влюбиться? – глянула я на подругу, но та вновь лишь плечами дёрнула, мол, нашла кого спросить! Я вздохнула и совсем разоткровенничалась.
– Мне с ним спокойно, понимаешь? Очень. Так что я не знаю...
– Я тебя поняла, - подала голос Оксана, и я подняла голову.
Подруга смотрела странно. Нет, не зло, без зависти. Просто непривычно пристально. Даже глаза будто влажно поблескивали за линзами очков-нулёвок.