Мой принц

Детли Элис

Странно, но сегодня Оливер уже не казался ей тем самоуверенным красавцем, каким она воспринимала его прежде.

– Понимаю, – осторожно сказала Кэтрин. – И что за этим последует?

– Я хочу пригласить тебя сегодня поужинать со мной.

– Чтобы потом заняться сексом? – резко спросила Кэтрин и почувствовала, что краснеет.

– Могу дать еще один совет. Никогда не произноси слов, от которых краснеешь.

Кэтрин оставила его слова без внимания.

– Возможно, ты приглашаешь меня поужинать, чтобы поближе познакомиться со мной.

Такая

формулировка тебя больше устраивает? – с иронией спросила она.

– Вот теперь все правильно. И не надо изображать из меня сексуального маньяка.

– Значит, тогда мне только послышалось?

Оливер не спросил когда, и Кэтрин поняла, что он тоже хорошо запомнил тот вечер.

– Извини, я тогда был слишком возбужден. Тебя долго не было, и я выпил слишком много шампанского, которое ударило мне в голову. Ты была слишком соблазнительна в своем вечернем платье.

– Значит, во всем виновато платье, – насмешливо заключила Кэтрин, понимая, что начинает кокетничать. – Иди тебя до моего появления успела возбудить Пруденс. – Вот за эти слова она готова была откусить себе язык, поскольку дала ему понять, что видела его в обществе своей кузины и приревновала.

Оливер преобразился на глазах. Вместо робкого ухажера она снова увидела перед собой самоуверенного покорителя женских сердец.

– Представляю, какой ревнивой женой ты будешь, – сказал он с улыбкой.

– Я не собираюсь за тебя замуж! – резко ответила Кэтрин.

– Рад это слышать! – со смехом отреагировал на ее заявление Оливер. – А как насчет ужина?

Кэтрин представила себе, как будет проходить их встреча в ресторане, и ей стало тоскливо.

– Я не хочу ужинать, – сказала она.

– Я тоже не хочу, – неожиданно признался Оливер, разглядывая ее фигуру в облегающем костюме для верховой езды.

Под его жадным взглядом Кэтрин ощущала себя ничем не защищенной, даже одеждой. Ей стало жарко, во рту от волнения пересохло. Возникшее молчание тяготило ее.

– Мог бы придумать что-нибудь, – попыталась иронизировать Кэтрин, – нежели демонстрировать свою бесхитростность.

– А зачем? Хитрость не мой стиль поведения. Я предпочитаю честные отношения. Определяю, что мне нужно, и открыто добиваюсь этого. Я не скрываю, что приехал сюда, потому что хочу тебя.

Кэтрин нервно засмеялась. Впервые она слышала, чтобы мужчина разговаривал с ней так откровенно и грубо. Но в грубости Оливера было столько искренней страсти, что она невольно заражалась ею.

– Ты всегда так… искренен с женщинами?

– Так – нет, но всегда честен.

– И что ты мне предлагаешь? Стать твоей очередной любовницей?

– Называй себя как хочешь. Я предлагаю нормальные отношения между мужчиной и женщиной, когда они хотят друг друга. Только без свадебных колоколов и обручальных колец. Никаких обязательств и никаких требований. Равноправные отношения. Или ты предпочитаешь, чтобы я красиво ухаживал за тобой, присылал тебе ежедневно розы?

– У меня своих роз достаточно, – сухо ответила Кэтрин, стараясь не смотреть на Оливера.

– Неужели тебе

нужна эта игра, которую называют ухаживанием? Тебе нравится мучить себя и меня? Ведь все равно, пусть не сегодня, но ты будешь моей, – тихо произнес он, не сводя с нее горящих глаз.

– Я не привыкла к такому обращению, Оливер. И должна была бы прогнать тебя сейчас, запретив впредь появляться у моего дома.

– Но ты этого не сделаешь? – вдруг робко спросил Оливер.

Кэтрин грустно засмеялась.

– Положение хозяйки дома обязывает меня пригласить гостя в дом и предложить чашку чая на дорожку.

– И нас будут обслуживать многочисленные слуги? – язвительно спросил Оливер, поднимаясь следом за ней по ступенькам.

– Нет, теперь я в основном готовлю сама. После отъезда отца я рассчитала прислугу. Три женщины, приходящие раз в неделю, обеспечивают чистоту в доме, закупают необходимые мне продукты. На это у меня просто не хватает времени.

Кэтрин привела его в кухню, размеры которой были сравнимы с залом большого ресторана, и поставила на плиту чайник с водой.

Потом открыла дверцы буфета и протянула руки к верхней полке, где в стеклянных чайницах хранились разные сорта чая.

– Какой чай ты предпочитаешь? – спросила она тоном гостеприимной хозяйки.

Оливер стоял за ее спиной. Она затылком чувствовала его обжигающее дыхание, и невольная дрожь пробежала по ее позвоночнику.

– Довольно меня дразнить, Кэтрин, – охрипшим голосом сказал он. – Я больше не могу ждать. – Он мягко обнял ее за талию и привлек к себе.

– Не надо, Оливер, – тихо запротестовала Кэтрин, обмякая в его руках.

– Надо, Кэтрин, надо, – шептал он ей на ухо. В его шёпоте слышалась откровенная страсть сильного человека, изнемогающего под ее бременем. – Не чай, не ужин, а вот что тебе нужно, – продолжал шептать Оливер, проводя руками по ее телу. Добравшись до ее груди, он ощутил твердость набухших сосков.

Голос рассудка призывал Кэтрин разомкнуть кольцо его рук, пока еще не поздно, потребовать, чтобы он оставил ее в покое. Только произнести нужные слова уже не было сил. Жажда насладиться прикосновениями его рук оказалась сильнее.

– Ох как ты меня хочешь! – пробормотал Оливер, тяжело дыша. Он повернул ее к себе лицом и поцеловал в губы, требовательно, жадно. Торопливо расстегнул пуговицы блузки, посмотрел на просвечивающие сквозь ажур лифчика розовые соски и прильнул по очереди к ним губами. – Как ты прекрасна! – воскликнул Оливер, прижимая ее к себе.

Кэтрин горела как в огне, воспламенившись от его страсти. Его поцелуи заставляли ее стонать, руками она искала возможности прикоснуться к его обнаженному телу. Расстегнув на нем рубашку, она приложила ладони к его обнаженной груди. Нащупав соски, она стала как безумная целовать их, чтобы дать выход сжигавшей ее страсти. Поцелуи Кэтрин заставили застонать Оливера. Он не узнавал сейчас в объятой страстью женщине всегда сдержанную в чувствах Кэтрин. Зрачки ее глаз увеличились и теперь они казались совсем черными на побледневшем лице.